Из рапорта командира линейного корабля “Евстафий” о бое с линейным крейсером “Гебен” у Босфора 27 апреля 1915 года
В 5 ч 45 мин утра подошел к точке “А”, у которой маневрировал совместно с “Иоанном Златоустом” и “Ростиславом”, в то время как остальной флот отправился по назначению для выполнения намеченной операции.
После 7 ч утра с крейсера “Память Меркурия” последовало несколько сигналов, указавших с очевидностью на приближение “Гебена”. Отряд пошел на сближение с ушедшими кораблями, сделав им сигнал о прекращении операции и построении в боевой порядок. “Гебен”, видимо, рассчитывал вести бой с двумя кораблями, шел на сближение. По пробитии боевой тревоги, идя на соединение с “Пантелеймоном”, имел курс 180°, и ход был увеличен до 12 уз.
В 7 ч 41 мин преследуя одновременно цели дать возможность кораблям иметь “Гебен” в наивыгоднейшем угле обстрела и сблизиться с “Пантелеймоном”, привел “Гебен” на курсовой угол правого борта 110°, уменьшив ход до 10 уз. Через две-три мили (в 7 ч 45 мин) “Гебен” лег на курс почти параллельный. Адмиралом были сделаны сигналы: “Бой правым бортом” и “Управление с “Иоанна Златоуста”.
Приближаясь к дистанции 90 кб, в 7 ч 55 мин с “Иоанна Златоуста” и “Евстафия” дали залпы. Эти бригадные залпы были перелет и недолет, после чего орудиям был дан сигнал: “Беглый огонь”. Первые установки были: прицела 90, целик 61.
Так как управление велось с “Иоанна Златоуста”, то уследить за изменением прицела и целика не удалось. В 7 ч 59 мин начали изменять курсовой угол до 75° правого борта, для более выгодного сближения. Как только “Гебен” вошел в сферу действия 8-дм орудий, из них был открыт огонь. Около 8 ч 08 мин “Пантелеймон” и "Три Святителя" вступили в строй, предварительно также открыв огонь. Расстояние все уменьшалось, дойдя до 73 кб, после чего, несмотря на то что мы держали его на курсовом угле 75°, “Гебен” стал быстро удаляться.
Наш ход, увеличенный до 12 уз, был слишком мал, чтобы этому воспрепятствовать. В 8 ч 16 мин. дистанция увеличилась до 110 кб, и огонь за дальностью расстояния был прекращен обоими противниками. Все дальнейшее маневрирование с увеличением хода до 13 уз и изменением курсового угла до 0° и изменением несколько раз курсов отряда явилось бесполезными попытками снова вступить в бой, так как “Гебен”, благодаря преимуществу в ходе, легко парализовал все наши маневрирования и ни разу не допустил уменьшить расстояние.
Маневрирование продолжалось до 14 ч 15 мин, когда стало очевидно, что “Гебен”, заметно прибавивший ход (под носом и кормой у него были видны огромные буруны), направляется в Босфор. Тогда был взят курс 54°.
Во время боя падения наших снарядов наблюдались, как перелетные, так и недолетные, а равно под носом и кормой “Гебена”. Это дает право предположить, что попадания в “Гебен” были, что свидетельствуется рядом наблюдателей.
По целику в первой половине снаряды ложились особенно хорошо, к концу же боя наблюдалось разбрасывание, что. вероятно, следует объяснить большим расстоянием между “Евстафием” — головным кораблем и второй бригадой: ее перелеты казались нам падающими влево, а недолеты вправо от “Гебена”. Кроме того, вероятно, “Гебен” изменял свой ход и курсовой угол, мешая этим нашей стрельбе.
В стрельбе “Гебена” заметно наблюдалось превосходство его материальной части: заметна была большая кучность падений и хорошая скорострельность. Казалось, что скорость его стрельбы превосходит нашу, если не в два, то в полтора раза. В начале боя его залпы были по пять снарядов, а к концу его число снарядов уменьшилось до трех и даже двух, и заметно увеличились промежутки между залпами. Первые залпы “Гебена”. хорошие по целику дали большие недолеты, затем он ушел на перелеты, и траектории его снарядов стали отклоняться к корме. Весьма счастливым обстоятельством для линейных кораблей было то, что. переходя на недолеты, лучший по расстояниям залп был ошибочен по целику и лег весьма близко от кормы. Затем целик был исправлен, и залпы перешли вновь приблизительно на носовую боевую рубку, но уже шли на недолеты, на которых главным образом и прошла все стрельба.
Попаданий не было обнаружено ни одного, но снаряды рвались столь близко от корабля, что на палубе и спардеке было найдено более 30 штук осколков, из которых наибольший был около 15 фунтов (6,15 кг).
На корабле чувствовалось два сильных толчка. Один из них был настолько силен, что создал общую уверенность в попадании. Но никаких повреждений обнаружено не было. Уже в ночное время была замечена вода в погребе сухой провизии, проходившая из бортового отсека. Когда отсек был осушен, то оказалось, что в борту повреждений никаких нет, за исключением растрескавшегося и отвалившегося цемента. Во внутренней переборке оказалась выскочившей одна заклепка.
Эти повреждения уже исправлены судовыми средствами, и бортовой отсек (между 18 и 22 шп. правого борта) вновь наполнен водой. Все попавшие в корабль осколки не причинили никакого вреда. как личному составу, так и кораблю.
Всего было выпущено: 60 снарядов 12-дм фугасных с наконечниками и 32 8-дм фугасных. Артиллерия действовала вполне исправно, произошедшие мелкие повреждения весьма быстро исправлены, благодаря хладнокровию и распорядительности гг. офицеров и команды. Наибольшим повреждением было раздутие обтюраторной подушки правого носового орудия (вновь поставленного), благодаря чему носовая башня сделала 25 выстрелов, тогда как кормовая успела сделать 35. Все механизмы действовали вполне исправно.
Капитан 1 ранга М. И. Федорович
