6.3. Жизнь в средневековом рыцарском замке
Число лиц, проживающих в замке, и отношения между ними зависели от выполняемых замком функций. Меньше всего жителей мы обнаруживаем в «частных» замках, служивших в первую очередь местом жительства хозяина замка и его семьи. Здесь мы встречаем лишь минимум прислуги, в крайних случаях хозяйка замка должна была сама при поддержке одной служанки выполнять домашнюю работу, в то время как хозяин занимался управлением. Отличие от крестьянского образа жизни в этом случае едва ощутимо. Несмотря на все сообщения о разорившихся дворянах, такие случаи были скорее исключением. Обедневшие рыцари часто встречаются и во времена Штауфенов. Чаще всего замки, в том числе и принадлежавшие простым рыцарям, были центром небольших владений с имениями в нескольких точках, которые редко возделывались самостоятельно. Обычно владения распределялись между парой дюжин, реже несколькими сотнями крепостных, плативших в ответ подати и выполнявших работы. В этом случае управляющий, порой с собственным писарем, наблюдал за поступлениями от крестьян натуральных и денежных податей и решал споры между крепостными. В некоторых замках управляющему и писарю выделялось отдельное помещение, часто вблизи ворот или на хозяйственном дворе. Прислуга в этих случаях была обширнее и включала помимо слуг и служанок постоянного повара, пару поварят, возможно, также истопника, кузнеца или шорника. Если предстояли крупные строительные работы, то нанимались плотники и каменщики, которые в этот период также могли размещаться на территории замка.
Военное обеспечение таких замков, по крайней мере в мирное время, ограничивалось самым необходимым. Так, в 1425 году оба совладельца замка Райхельсберг в нижнефранконском Аубе заключили соглашение, что каждый из них выставляет по одному вооруженному слуге, а двух привратников и двух стражей оплачивают совместно. Аналогичным в позднее Средневековье было положение в служебных замках крупных феодалов. Хозяина замка чаще всего представлял управляющий, которому помогали один или два писаря. Для управленческих нужд выделялись одна-две комнаты, чаще всего в паласе. В 1366 году для защиты замка Лихтенэгг владелец выставлял привратника, двух стражей, пять вооруженных слуг с двумя конями, кроме того, повар должен был обеспечивать потребности служащих и их семьи. Прочую дворовую прислугу управляющий должен был оплачивать сам.
Особое положение занимали большие имперские замки, воздвигнутые в XII – начале XIII века в узловых точках империи Штауфенами. Например, Нюрнберг, Кайзерслаутерн, Хагенау, Оппенхайм. Они служили центрами управления империей и военными опорными пунктами. Но и здесь число министериалов, выполнявших административные или военные функции, было скромным – даже в больших имперских замках их было не больше 20. Изначально они были обязаны в обмен на лен нести постоянную службу. Размещались они поначалу в постройках, находившихся внутри замка. Однако из-за стесненных жилищных условий уже в XII веке они строили себе жилые башни за стенами замка. Таким образом, вблизи замков возникали настоящие военные поселения. Обязанность гарнизонной службы постепенно размягчалась, а с течением времени стала распространяться лишь на период военной опасности. А поскольку часто получали лены от разных господ, то гарнизонная служба становилась и вовсе невозможной.
Совсем другая ситуация была в замках-резиденциях больших аристократических родов, центрах благородной рыцарской культуры. Сюда знатные семьи отправляли на воспитание своих отпрысков, мужчины боролись за такие почетные посты, как кравчий, камергер, стольник, служили как рыцари, советники, служащие или управляющие, а дамы – как камеристки княгинь.
Большое число придворных требовало соответствующего количества как простой прислуги, так и специалистов: поваров, пекарей, мясников, кузнецов, шорников, плотников, каменщиков, не в последнюю очередь резчиков, художников, ювелиров. Их можно там и сям встретить и в замках низкой знати, но здесь они обычно не располагали собственными мастерскими.
Свет и тепло в рыцарском замке
Приятно в июньский день смотреть из окна замка вдаль, любуясь пейзажем. Но жители замка должны были проводить в нем и холодное время года, жалуясь на невзгоды зимы и вздыхая о весне.
Стены лишь частично защищали от холода, без отопления они остывали и впитывали влагу. Кто мог себе позволить, обшивал стены досками или завешивал их коврами. Маленькие окна меньше пропускали холод; большие многосводчатые окна, которые встречаются лишь в залах больших замков, были замурованы еще в XIII–XIV веках, когда климат стал суровей. На месте больших оконных проемов появились маленькие прямоугольные окна, порой упорядоченные в группы. Репрезентативные постройки получали большие окна, разделенные пополам или накрест, при этом минимум верхняя часть остеклялась.
Хотя стекло было уже известно, но даже в замках знати применялось для остекления так называемое «лесное стекло», которое можно было обрабатывать лишь в молочно-мутные круглые шайбы, пропускавшие лишь минимум света. Большинство рыцарей, однако, не могли позволить себе и такого стекла. Вместо него окна закрывали едва пропускавшими свет кожами или пергаментом, чаще всего на деревянных рамах, или мехами. От сквозняка щели затыкали соломой или мхом. Это делало и без того сумрачные помещения еще темнее – бесконечные месяцы в полутьме: если где-то и справедливо наше представление о мрачном Средневековье, так именно здесь.
Темные помещения можно было обеспечить лишь слабым освещением. Известные нам свечи из стеарина и парафина были изобретены лишь в XIX веке, до этого применялись свечи из жира, получаемого из коровьих почек, или бараньего жира. Свечи из пчелиного воска были дороги и лишь тогда доступны для хозяина замка, если сырье поставляли собственные пчелы. Эффективнее были факелы, но они давали много копоти, портили ковры и мебель и уже по этой причине применялись лишь в особых случаях.
Дешевле была сосновая лучина и масляные лампы, дававшие также много копоти, сжигавшие и без того скудный кислород и распространявшие сильный прогорклый запах.
Отопление рыцарского замка
В замках было не только темно, но и очень холодно, а в скальных замках еще и сыро. Каменный камин в зале замка распространял тепло лишь на несколько метров вокруг, и то лишь пока горел огонь. Место у огня предназначалось господину замка, его семье и почетным гостям. Удаленные концы зала или помещения без каминов и печей отапливались железными корзинами с раскаленными углями, дававшими лишь скудное тепло.
Простые печи из известняка встречаются и в скромных домах, которые даже у знати до XI века состояли лишь из двух помещений, что, однако, было уже большим шагом вперед по сравнению с однопространственными домами. В кухонной части, чаще всего деревянной, пища готовилась на открытом огне. Тыльная, каменная, сторона печи отапливала прилегающее помещение, остававшееся, таким образом, незадымленным.
После того как в конце XI–XII веке возникли печные трубы, кухня и жилые помещения были разнесены по разным этажам. Камин в зале часто комбинировался с кафельной плитой. Кафельные плиты, существование которых доказано с XII века, делались из простой глины. Они лучше удерживали и распределяли тепло и одновременно были не столь пожароопасны. Вскоре их стали облицовывать кафелем из обожженной глины, увеличивающим площадь поверхности и лучше сохранявшим тепло. Позднее кафель стали покрывать глазурью и украшать различными рисунками.
Одно из старейших изображений кафельной плиты встречается в так называемом Цюрихском гербовом списке как украшение шлема (!) швейцарского рыцаря. Роль, которую сыграла печь в повышении комфортности жизни в замке, нашла отражение в указателе лиц княжеского замка Тироль. Истопник и не менее чем 11 его помощников стоят во главе списка.
Интерьер и мебель средневекового рыцарского замка
Жилые башни замков времен раннего Средневековья были скупо меблированы, а сама мебель вплоть до конца Средневековья даже в замках крупных феодалов была простой. В то же время оформление стен, полов и потолков было значительно богаче, ярче и разнообразнее.
Входом в жилую башню служила простая лестница, ведущая на второй или третий этаж. Стены нижних этажей были или оштукатурены тонким слоем извести, или каменная кладка оставалась открытой. Прохлада, идущая от стен, была здесь желанной, так как тут на деревянных стеллажах хранились запасы: фрукты и хлеб, овощи и зелень в сосудах из обожженной глины, другие продукты питания, в больших деревянных чанах – запас воды, предназначенный на крайний случай. Так как вода была плохого качества, существенную роль играло вино, хранившееся в бочках.
Над складскими помещениями располагалась кухня с большим местом для разведения огня, на уровне пола или немного выше над ним – далеко выступающая каминная или дымоотводная оболочка. Меблировка была экономной – простой стол для приготовления пищи, полка для горшков, тарелок или продуктов. Пол покрывался тонким огнестойким слоем из глины или известкового раствора, в последующие века пол делали также из кирпича или каменных плит.
На втором, а порой и третьем этаже жилой башни располагался жилой зал, центральный пункт замка, в котором доминировал большой стенной камин. Здесь стены были оштукатурены или покрыты фресками. Гобелены служили одновременно украшением и защитой от холода, особо роскошные вывешивались лишь по праздничным дням.
Рядом с камином на складных стульях или в креслах сидели хозяин и члены его семьи. Если следовать описаниям современников, то столы заносились в зал лишь на время еды, а потом сразу уносились. Сидели на табуретках или скамьях («стул» изобрели лишь в XVI в.), а также на складных стульях и табуретках, кроме того, на сундуках. Вдоль стен стояли скамьи, или это была одна скамья, шедшая по периметру.
Над залом в жилой башне размещались спальные палаты господина и членов его семьи, под крышей – помещения прислуги. Для защиты от холода стены обшивали массивными, поначалу простыми досками, но чаще тканевой обшивкой. Спальное помещение, бывшее общим для всей прислуги вплоть до нового времени, было неотапливаемым.
В сундуках, редко в (стенных) шкафах хранились ценные одежды и документы. Другие сундуки служили для хранения постельных принадлежностей. Если это было возможно, то господа пользовались кроватью с балдахином. Навес из ткани или дерева должен был задерживать вредных насекомых, кровати были короче, чем сегодня, так как спали полусидя. Слуги спали на соломе, часто рядом с конями. Служанки – на простых, сбитых из досок общих кроватях.
Санитария средневекового рыцарского замка
Санитария, водоснабжение и личная гигиена были в замках тесно связаны. Там, где воду приходилось с трудом доставать из колодцев, брать из цистерн или доставлять за несколько километров, экономное ее расходование было первейшим заветом. Важнее личной гигиены был тогда уход за животными, прежде всего дорогими конями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что горожане и сельские жители морщили носы в присутствии обитателей замков. Еще в XVI веке хроника обосновывала переселение знати из замков аргументом: «Дабы нам было, где мыться». Поскольку тогдашние городские бани не ограничивались уходом за телом, но включали в свой репертуар и услуги современного «массажного салона», трудно сказать с уверенностью, что искали рыцари на самом деле.
Если же следовать средневековым романам и эпосам, то личная гигиена обладала высокой ценностью. Запыленный после долгой скачки Парцифаль принимает ванну, опекаемый купальными прислужницами. Мелеганц (в одноименном романе артуровского цикла, 1160–1180 гг.) застает вовсе не возмущающуюся этим хозяйку замка в купальной бадье, кстати, находящейся перед замком под липой. Эпический герой Битерольф устраивает совместные купания «86 или более», а один раз сразу 500 витязей – в бадье, установленной в зале. В шванке «Голый посол» протагонист был направлен со своей новостью в купальню. Логично предположив, что хозяин замка моется там, посол раздевается догола и входит в помещение, но обнаруживает там всю рыцарскую семью со служанками – к тому же одетых. Они удалились в теплую баню лишь из-за холодной погоды. И уж совсем не шуткой является история, как в 1045 году несколько персон, в том числе епископ Вюрцбурга, умерли в купальной бадье замка Персенбург после того, как рухнул потолок купальни.
В купальне или бане находились не только бадьи для мытья, но и паровая баня, для получения пара воду лили на раскаленные камни.
Купальни и бани, конечно, были типичной принадлежностью замков высокой знати и находились, как правило, на первом этаже паласа или жилой башни, так как требовали большого количества воды. В замках простых рыцарей, наоборот, они обнаруживаются редко, да и то лишь на пороге Нового времени. Мыло, пусть даже и плохого качества, было обязательной принадлежностью, дорогое мыло научились варить уже в эпоху Крестовых походов. Различные щетки, в том числе зубные, чистки для ногтей и ушей также относились к обязательному снаряжению, и их существование прослеживается по источникам в отдельных замках. Маленькие зеркала были известны, но относились к предметам роскоши, так как их умели делать лишь в Венеции. Некоторые, преимущественно знатные дамы носили парики, красили волосы или завивали их. Естественно, и средневековые женщины пользовались косметикой, пусть даже клейкой и не особенно водостойкой.
Деликатная тема. На равнинах уже в раннее Средневековье в монастырях устраивались гигиенически прогрессивные туалеты – проточную воду рек и ручьев использовали для промывки. Но в высоких замках этот способ был невозможен. В некоторых жилых башнях обнаруживаются башнеподобные пристройки, использовавшиеся как нужники. Внизу, у основания башни или даже ниже его уровня, собирались фекалии. Если колодец или цистерна находились слишком близко к выгребной яме, то вода могла быть заражена бактериями. Последствиями были инфекции и понос, болезнетворные микробы вновь попадали в воду, круг замыкался. Настоящий прогресс произошел во время Штауфенов: дела стали справлять просто за крепостную стену. Для этого нужники устраивались на стене: или шахта встраивалась в стену, или нужник в виде эркера выступал из стены. Фекалии уходили либо в свободном падении, либо по деревянным или каменным трубам в замковый ров, порой в выгребные ямы. С внутренней стороны нужники поначалу были открыты обозрению, впоследствии их стали закрывать дверью, превратив в «тайную комнату». А как же зимой, при отрицательных температурах? Ну, были еще ночные горшки, которые поначалу делали из дерева, позже – из глины.
Водоснабжение рыцарских замков
Пока замки или укрепленные дома знати располагались в издавна заселенной долине, водоснабжение из ближайшего ручья, источника или шахтного колодца не являлось большой проблемой. Ситуация изменилась в XI–XII веках, когда замки стали строить на вершинах гор или труднодоступных горных плато. Вероятность в узком ареале замка – а замок рос в высоту – найти источник снижалась до нуля и была, пожалуй, выше лишь в замках, расположенных на выступе горного склона, например замок Найдэкк в Верхней Франконии. А замок без собственного водоснабжения в случае осады был практически бесполезен.
Колодцы
В первую очередь рассматривалась возможность получить воду из колодца в пределах замка, что давало гарантию получения свежей воды в случае осады. Усилия были, соответственно, велики. Колодец приходилось копать сквозь скальную породу до водоносных слоев, а то и до грунтовых вод. Это требовало колодцев глубиной в среднем от 20 до 40 м, не редкость и 70 м, в единичных случаях, например, Куффхойсер в Тюрингии, Хомберг или крепость Кенигстайн в Саксонии, более 140 м. В зависимости от породы и глубины над колодцем работали год, иногда три или пять лет, при этом технические сложности возрастали, прежде всего была проблема подачи свежего воздуха. В экстремальных случаях колодец поглощал столько же денег, сколько все остальные постройки.
Резервуары и фильтрующие цистерны
Если устройство колодца было невозможно (как, например, в районе Юра, в Альпах) или его стоимость превосходила возможности хозяина замка, то приходилось искать запасное решение. Проще всего было собирать дождевую воду на территории замка и держать ее в резервуарах. По трубопроводам, открытым или закрытым, собирали с крыш дождевую и талую воду. Водосборником служили большие деревянные ванны, специальные помещения или ямы, в больших замках – каменные цистерны, достигавшие, как в замках крестоносцев в Святой земле, размеров целого зала. В маленьких замках удовлетворялись полностью или частично вырубленными в скале маленькими цистернами, сужавшимися кверху, как в верхнефранконском замке Роенхан или западнопфальцском Алтдан.
Качество воды улучшалось с помощью цистерн-фильтров, в которых вода проходила сначала через слой гравия, щебня или песка.
Внешнее водоснабжение
Даже отфильтрованная вода становится со временем солоноватой, в жаркий период цистерна может к тому же быстро высохнуть. Кроме того, цистерны сооружались скорее на случай осады или крайней необходимости, в то время как обычно пользовались свежей водой из ручьев и источников, даже если ее приходилось с усилиями доставлять за несколько километров.
Лишь редко удавалось переложить этот груз на крестьян. Как правило, каждое утро один-два слуги или служанки посылались в долину, которые доставляли воду в замок или сами, или на спине осла – ослиные тропы и сейчас можно встретить вблизи многих высотных замков. То, что нам сейчас кажется невыносимым, было нормальной повседневностью в районе Юра или Франконской Швейцарии: вплоть до начала XX века крестьянам приходилось здесь носить воду за 4 км от речной долины в горы.
Если замок был расположен на выступе горного склона, хозяин замка имел средства и выше по склону находился источник, то мог быть сооружен водопровод из дерева и глины. Это решение, однако, в случае осады не имело ценности, так как водопровод мог быть легко перерезан извне. Прибегали ли к таким устройствам в Средневековье, точно не известно – немногие сохранившиеся водопроводы происходят из нового времени, когда оборонительная задача замков отступила на задний план. Насколько высока была заинтересованность в свежей воде, показывает пример замка Бервартштайн: хотя в замке расположен 80-метровый колодец, в XVI веке из-за плохого качества воды был сооружен водопровод, ведший к основанию горы, откуда воду уже доставляли пешком.
На примере Бервартштайна отчетливо видно, что не полагались на один способ добычи воды: в случае осады замок должен был быть максимально автономен – колодец в совершенстве решал эту задачу, цистерна обеспечивала водой на ограниченный период.
Ежедневная пища
Нигде социальные отличия не проявлялись в средневековом обществе так сильно, как в питании. В раннее Средневековье, когда знать жила в деревнях или в их близи, различить жилье знати от жилья крестьян можно даже по пищевым отходам. Еда была важнейшим атрибутом статуса – аристократия и остальное население куда меньше отличались в одежде, жилье, чем в пище.
Если простой рыцарь оказывался за столом господина, то он уже мог себя поздравить, даже если это была повседневная еда, а не праздник. Если процитировать Вольфрама фон Эшенбаха, то «там, где ко мне обращаются: «Мой господин», то есть дома, даже у мышей нет повода для праздника».
Если простой рыцарь в XIV или XV веке владел собственным замком, то ему удалось сильно продвинуться по социальной лестнице. По остаткам пищи в замках мелкой знати археологам удалось реконструировать: естественно, ели мясо, но почти исключительно свинину и говядину. То же ели и крестьяне, но говядина была жесткой и происходила из их старых тягловых животных. Чтобы получить полную питательную ценность мяса, и крестьяне, и рыцари варили его. Дичь играла лишь подчиненную роль. Таким образом, не приходится говорить о существенных качественных отличиях в питании рыцарей и крестьян. Другая картина вырисовывается, если мы посмотрим на количественные отличия. По результатам исследований пищевых привычек в позднесредневековой Оверни мы знаем, что сельские жители потребляли в среднем 26 кг мяса на человека в год, мелкая знать же около 100 кг – в четыре раза больше, чем крестьянин.
Важнейшей составной частью рациона на протяжении всего Средневековья было, однако, не мясо, а зерновые продукты, которые попадали на стол как хлеб, каша или пиво, реже как булки, коржи, пироги, пряники, кренделя. В нормальное время разница между рыцарем и крестьянином здесь была не очень велика и скорее выражалась в качестве – чем богаче был дом, тем светлее хлеб – от черного хлеба крестьян до белого пшеничного хлеба. Зерновые продукты полностью покрывали потребность в пище представителя знати и почти полностью таковые крестьянина. Неурожай и неуклонно следовавшее за ним повышение цен непосредственно били по нижним слоям и делали очевидным неизвестное нам мерило: позиция на социальной лестнице в период скудности продовольствия определяла, кому жить, а кому умереть.
По сравнению с зерном все остальные продукты, даже мясо, были лишь приправой, чье соотношение, однако, говорило о качестве жизни и ее продолжительности: зерно могло покрыть лишь базовую потребность в калориях, но не в витаминах. В первую очередь следует упомянуть об овощах, которые становились все разнообразнее и выращивались в каждом замке – в замковом огороде, в форбурге или хозяйственном дворе.
Фрукты в раннее Средневековье были представлены прежде всего дикими сортами, с XI–XII веков – полученными с засаженных фруктовыми деревьями лугов. Яблоки и груши часто варили, виноград перерабатывали в вино, уксус, крепкие напитки, фрукты перерабатывали в желе, варенье, сироп. Лес давал ягоды, шиповник, бузину, желуди, каштаны, орехи. Все это в раннее и высокое Средневековье было доступно и крестьянам, но с ростом плотности населения все сильнее регламентировалось.
Значительно большую роль, чем сегодня, играла рыба, классическая еда поста. Средневековье знало 70 дней поста, благочестивые христиане постились также по пятницам и субботам, а особо сильно верующие также каждую среду. В эти дни мясо, птица и молочные продукты были табу, кроме того, вместо двух основных приемов пищи оставался один.
Особенно любима была сильно приправленная еда. Всем слоям населения, по крайней мере теоретически, были доступны все местные специи во всей непривычной для нас широте – частично как замена дорогой соли. Иначе было со специями, поступающими из средиземноморского бассейна, Западной Африки или Дальнего Востока. Маленькая баночка шафрана стоила как корова, фунт мускатного ореха – не менее 7 быков, за перец, имбирь или корицу давали кусающиеся цены. Для тех, кто желал продемонстрировать богатство, здесь было широкое поле, на этом не экономили и перчили даже вино.
Одежда
Мы привыкли видеть рыцарей в доспехах, которые они, само собой разумеется, надевали лишь для боя. Что же носил рыцарь «в частном порядке»? При рассматривании средневековых изображений, например знаменитого Codex Manesse, сразу бросается в глаза отсутствие разницы между мужской и женской, взрослой и детской одеждой. Везде длинные, до щиколотки, нижние одежды, над ними кафтан, идущий до пола, как у женщин, так и у мужчин. Лишь в XV веке нижний край одежды у мужчин начал смещаться вверх – настолько, что стали отчетливо заметны мелкие различия.
Еще в X веке мы сделали бы это с легкостью: женщина в длинном, широком платье, мужчина в платье до колен, ниже штаны – разновидность льняных панталон средней длины, к ним подвязаны «брюки», так называемые чулки, на ступни надеты чулки. Различия в одежде знати и крестьян проявляются более в качестве, чем в покрое.
В XI веке женская мода пришла в движение. Рукав стал шире и длиннее, пояс осторожно показывает фигуру, изысканный и все более сужающийся покрой подчеркивает объем груди. В XII веке подчеркивающее фигуру развитие продолжается, талия и грудь моделируются с помощью шнуровки. «Вверх от пояса почти открытый и совершенно обнаженный» (Конрад фон Вюрцбург) – картина, потрясшая современников и потомков. Ниже пояса платье падало в широких складках, теперь оно достигает пола, и при ходьбе его приходится поддерживать. Рукава росли и также достигли пола; они были не только украшением, но практически служили платком, не в последнюю очередь как залог высокой любви. Последним криком начала XIII века был хвост, шлейф порой удивительной длины, надеваемый по особым поводам, например для танцев. Успешная модель, которой вскоре стали подражать и крестьянки. В 1240 году папский легат Латинус вверг дам в ужас, так как хотел ограничить длину шлейфа: «Это было для дам страшнее смерти» (Салимбене из Пармы, Хроника).
Мужская мода подстраивалась. Длина нижней одежды и кафтана росла после 1100 года и в конце концов тоже достигла пола. Около 1300 года практичное платье, доходящее до колен, носили слуги и крестьяне, а также рыцари в быту. От женских кафтанов мужские отличались разрезом спереди и сзади, что облегчало верховую езду. Даже длинный рукав был перенят, верхняя часть тела также шнуровалась. Верхнюю одежду часто укорачивали спереди, чтобы открыть обозрению гордость мужской красоты, «рыцарские ноги». «Багряные штаны надевали храбрецы. Бог мой! Как прекрасны были их ноги!» (Готфрид Страсбургский).
Церковь выступила в поход на жизнерадостные костюмы, она протестовала против открытых мужских ног (особенно если господа «надевали на голые ноги лишь пару сапог»), а также непристойных женских одежд, «которые выставляют на обозрение любовников все, что она может им предложить» (Тетмар фон Мерсебург, «Хроникон», начало XI в.). Кажется, церковь имела успех, в ходе XIII века экстравагантность моды уменьшилась, от излишних украшений отказались. С другой стороны, доказательством этому служат надгробные и церковные изображения, которые не вполне соответствуют литературным свидетельствам.
В XIII веке во Франции и Испании, уже тогда являвшихся центрами западной моды, были изданы первые мирские законы против роскоши в одежде. Они регламентировали роскошь одежды при дворе, в частности установив, насколько следует украшать кафтаны мехом. Лишь в Центральной Европе законы об одежде были направлены против крестьян и предписывали им простое платье, естественно, лишь коричневых, синих и черных тонов. Знать, напротив, любила пестрые, светлые краски и комбинировала зеленый с красным, желтый с синим. В конце концов, появилась и мода на ткани, пестро украшенные уже при производстве, с разноцветным узором или полосатые. Также часто надевали разноцветные чулки.
Для знати одежда имела значение статуса. Если в ходе высокого и позднего Средневековья практичные покрои все больше проигрывали, а развивались непрактичные, порой гротескные формы, то это служит четким посланием – знати не приходилось работать. И если придворная роскошь проявлялась в ярких, дорогих одеждах, то упадок более всего проявлялся в ношении крестьянско-практичного платья: «Куда я ни посмотрю, никто больше не рад… Гордые рыцари носят крестьянское платье», – говорит уже в начале XIII века Вальтер фон дер Фогельвейде в одной из своих сентенций.
Годовой цикл («рыцарские» будни)
«Каждый день надо заботиться и беспокоиться о завтрашнем, все время быть в движении, все время в беспокойстве. Здесь должно быть вскопано и снова вскопано поле, надо что-то сделать на винограднике. Надо посадить деревья, оросить луга, свой клочок земли возделать, убрать камни, посеять, удобрить, собрать колосья, помолоть; теперь время урожая, теперь снова сбор винограда. Если год плох, что не редкость в нашей неплодородной местности, то царит страшная нужда». Так описывает Ульрих вон Гуттен еще в начале XVI века повседневную жизнь отцовского замка Штеккульберг. Даже в то время, когда денежное хозяйство продвинулось далеко вперед, «рыцарские» будни отчетливо зависят от законов природы и сельского хозяйства. Как отдельно взятый рыцарь, так и все средневековое общество в целом зависело от урожая в сельском хозяйстве, где работало 90 % населения. Рыцарь лишь тогда мог сражаться, если его могли прокормить его крестьяне и урожай в его наделе. Так что приходилось все время оглядываться на сельскохозяйственные нужды – и это проявлялось при смене времен года.
Лето
«Теперь время урожая, так что войне придется подождать». Уже франки стремились закончить свои весенние походы до лета, чтобы иметь возможность позаботиться об урожае. При этом лето было хорошим временем для сражений – дни длинные, корм для коней под рукой, войска могут ночевать под открытым небом. Реки с их низким уровнем воды легко преодолеть, дороги хоть и пыльные, но проходимые. Для распрь, «малых войн», лето было даже наиболее подходящим временем: противник еще не собрал урожай, а потому не может надеяться выдержать долгую осаду. Уничтожение урожая таких культур, как виноград, овощи, на корню должно нанести ему особенно тяжелый удар, так как уже мало времени для того, чтобы снова посадить и снова вырастить урожай до зимы. Но, как правило, все же не вели ни войну, ни распрю, а оставались дома, охраняли свой урожай, мололи, складировали и наслаждались длинными теплыми вечерами в замке.
Осень
Урожай собран, склады наполнены. Домашних животных, выросших за лето, приходится забивать, так как запасов на них не хватит. В установленный день, чаще всего на св. Мартина (11 ноября), крестьяне поставляют оброк. На скошенных полях можно устраивать роскошные охоты. Конец лета и начало осени было традиционным временем битв. Дни становились менее жаркими, дороги не такими пыльными. Без труда можно было прокормить большие массы войск своим, а лучше захваченным урожаем. Большие рыцарские битвы со многими участниками происходили чаще всего с конца августа по конец сентября (Креси, Дюрнкрут, Моргартен, Мюльдорф).
Зима
В ноябре заканчивалось удобное для поездок время, дожди размывали дороги, реки переполнялись и становились непроходимыми, на морях господствовали штормы – что было справедливо для путешественников, было справедливо и для войска. Как правило, бои затихали, искались компромиссы, если, конечно, восстания не требовали вмешательства. Иногда холод имел достоинства, так как замерзшие дороги были проходимы для тяжелых повозок и всадников, покрытые льдом реки и болота не служили больше препятствием. Кто вел войну зимой, обеспечивал себе элемент внезапности. Как правило, зиму проводили дома, оставаясь, наконец, с женой и детьми. Сидели тесно рядом друг с другом, так как лишь немногие помещения замка или господского дома отапливались. Разговаривали, разнообразие вносили настольные игры и кости.
Весна
В конце концов все слова были сказаны, а игры сыграны, в сырых, холодных замках с нетерпением ждали весны. Дороги только оттаяли, были заболоченными и труднопроходимыми, еще не хватало подножного корма для коней. Когда конное войско выросло в значении, еще франки в 755 году перенесли сбор своего войска с марта на май. С Пасхи начиналось лучшее время рыцаря, который, готовясь к войне или распре, принимал участие в турнирах и многодневных охотах. На Троицу год достигал своей вершины с придворными мероприятиями, свадьбами, праздничными собраниями с музыкой, танцами, праздничной едой. За этим могла следовать весенняя кампания, распря. Потом, однако, рыцарь возвращался в свой замок или двор, для заботы об урожае.
