Танки Северо-Западной армии
6 августа 1919 года британский танковый отряд в составе 48 человек и четырех танков MK-V под командованием майора X. Карсона высадился в Ревеле (современный Таллин). Этот отряд прибыл для поддержки белой Северо-Западной армии. В конце августа танки с английским персоналом были перевезены в Нарву, где для них отвели здания бывшей Кремгольмской мануфактуры. Здесь к отряду для обучения прикомандировали 30 русских офицеров, из которых англичане начали формировать русские танковые экипажи. В сентябре из Англии прибыло еще два MK-V. Чуть раньше этого, по инициативе командующего Северо-Западной армией генерала А. Родзянко было создано специальное пехотное подразделение — «Танковый ударный батальон», предназначенный для сопровождения танков на поле боя. Его штат был утвержден приказом главнокомандующего войсками Северо-Западного фронта и военного министра генерала Н. Юденича № 43 от 9 сентября 1919 года.
Танк MK-V № 9085 готовят к погрузке для отправки на фронт. Сентябрь 1919 года. Обратите внимание на семафор для передачи команд, установленный на крыше машины (РГАКФД). 
Согласно этому штату, батальон включал в себя штаб (26 человек), пехотную роту (161 человек), техническую боевую роту в составе пулеметного, саперного, самокатного и конно-ординарского взводов и команды телефонистов (135 человек), нестроевую роту и обоз, всего 879 человек. Согласно приказа, командиром батальона назначался полковник Хомутов, позже его сменил капитан 1-го ранга П. Шишко бывший командир, отличившегося в ходе боев на Моонзундских островах осенью 1917 года, «Ревельского морского батальона смерти». Все прибывшие танки получили собственные имена: «Первая помощь» (название предложил генерал Н. Юденич, встречавший танки в Ревельском порту), «Белый солдат», «Капитан Кроми»,[1] «Освобождение», «Бурый медведь» и «Доброволец».
Сначала организационно танки были сведены в Отдельную танковую роту, штат которой утвердили в сентябре 1919 года. В ее состав вошли четыре машины, прибывшие еще в августе: «Первая помощь» (смешанный британско-русский экипаж), «Капитан Кроми» (то же), «Белый солдат» (экипаж из моряков) и «Бурый медведь» (смешанный экипаж из моряков чинов автоброневых частей).
11 сентября 1919 года танки впервые участвовали в бою. Они поддерживали наступление 4-й стрелковой дивизии генерала Долгорукова у деревень Рылово и Полна юго-восточнее Гдова.
Танки MK-V и МК-В, захваченные частями Красной Армии в Архангельске. Март 1920 года. Обратите внимание, что машины перекрашены в белый цвет, на бортах нанесены большие красные звезды (ИГ). 
Трофейный танк МК-В на Троицком проспекте. Архангельск, март 1920 года. Хорошо видна красная звезда (с плугом и молотом внутри) на лобовом листе корпуса (фото из коллекции С. Ромадина). 
Танк МК-В на территории Броневого ремонтного завода в Филях. Москва, лето 1920 года (фото из коллекции С. Ромадина). 
Пулеметчик танка «Белый солдат» мичман А. Страхов позднее вспоминал об этом:
«Первое появление наших танков на фронте было похоже на парадное шествие. При нашем приближении красные поспешно отступали, оставляя свои окопы. Впереди нашей колонны шел, во весь свой высокий рост, начальник дивизии, генерал князь Долгорукий в сером генеральском пальто на красной подкладке. Рядом с ним, со стеком в руке — английский полковник, командовавший батальоном танков».
В этих боях части 4-й дивизии при поддержке танков отбросили части Красной Армии за реку Желча.
28 сентября 1919 года Северо-Западная армия начала наступление на Лугу. Здесь танки вновь поддерживали действия 4-й стрелковой дивизии — при их поддержке пехота белых выбила противника с занимаемых позиций, и начала движение в направлении Струги Белые. Как и в предыдущем бою, эффект от применения танков был больше моральный — красноармейцы часто обращались в бегство при одном виде этих машин. Однако дальнейшие действия боевых машин оказались невозможным из-за плохого состояния дорог и сильной изношенности самих танков (как и в случае с поставками для ВСЮР, англичане привезли Северо-Западной армии далеко не новые, а бывшие в употреблении машины). Поэтому 1 октября 1919 года все танки вернулись в Нарву для ремонта и отдыха экипажей.
12 октября 1919 года Северо-Западная армия генерала Н. Юденича (сменил на этом посту А. Родзянко 2 октября. — Прим. автора) начала наступление на Петроград. Три танка — «Первая помощь», «Бурый медведь» и «Капитан Кроми» — поддерживали действия 2-й стрелковой дивизии 1-го стрелкового корпуса белых, атаковавшей Ямбург. Машины поддерживала пехота Танкового ударного батальона. Очевидец так описал этот бой:
«В авангарде наступавших частей находились танки и Танковый ударный батальон. Для защиты временного, деревянного, моста (другие мосты, включая стальной железнодорожный, были взорваны во время августовских боев), красные сосредоточили значительные силы пехоты при поддержке артиллерии, броневых автомобилей и бронепоездов…
Сам мост со стороны красных был прикрыт кольцевым окопом, пулеметы которого держали верхнюю обшивку моста под перекрестным огнем.
Английские танки МК-V в Ревельском порту. Август 1919 года (фото из коллекции Я. Магнуского). 
Несмотря на это, один из чинов Танкового ударного батальона, кадет Морского корпуса Георгий Меркулов, бесстрашно бросился на мост, увлекая за собой людей своего взвода, непосредственно за ними, в рассыпную, бросился и весь Танковый ударный батальон во главе с капитаном 1-го ранга Шишко. Красные бежали, мост был захвачен, и немедленно употреблен для переправы через реку и захвата Ямбурга частями 2-й стрелковой дивизии…
Из-за своей легкой постройки захваченный мост не мог быть использован для переправы 30-тонных танков, которые после розыска подходящего брода через реку Лугу около недели спустя, смогли присоединиться к наступающим частям, в районе Гатчина — Царское Село».
Как видно из приведенного отрывка, главную роль в захвате моста сыграли не танки, а пехотинцы Танкового ударного батальона.
Кстати, подтверждением этому служат и воспоминания Н. Редена, пулеметчика танка «Капитан Кроми»:
«Танковый батальон был предназначен для участия во фронтальном наступлении на окопы красных перед Ямбургом. Сразу же после наступления темноты мы разгрузили танки примерно в миле от расположения своих войск и придвинулись ближе. Двигатели оглушающе грохотали, и с этим поделать ничего было невозможно, но по каким-то необъяснимым причинам артиллерия красных молчала. Мы напряженно работали, таская из цистерн поезда бензин и жидкую смазку, проверяя каждый сегмент гусеничной тяги и пулеметы. Когда все было закончено, нам разрешили передохнуть…
Проснулся я, когда еще было темно. Со дна кабины тянуло холодом. Ноги и руки затекли и ныли от лежания в неудобном положении. Я дрожал от холода и возбуждения. Британец передал мне консервную банку с горячим дымящимся кофе, отдающим смазочным маслом, но не успел я ее опустошить, как заревели моторы, и экипажам было приказано занять свои места внутри танков.
Как только наш танк пересек линию окопов, занимаемых нашей пехотой, и двинулся дальше, бронированную дверцу плотно закрыли. Мы, восьмеро танкистов, оказались в изоляции от внешнего мира.
Сидя впереди, рядом с капитаном, я не мог понять, идет ли за нами пехота. Я напряженно вглядывался сквозь ряд отверстий. Впереди расстилалось широкое, ровное поле, а за ним лес высоких деревьев. Присутствия противника не наблюдалось, но я знал, что красные впереди и ведут по нам огонь. Через каждые несколько секунд на нашем пути вздымались фонтаны черной земли.
Танк MK-V № 9261 после разгрузки в Ревеле. Август 1919 года. Впоследствии эта машина получила название „Первая помощь“ (фото из коллекции Я. Магнуского). 
Артиллерия красных вела заградительный огонь, но внутри танка мы ничего не слышали, кроме шума моторов. Когда же достигли середины поля, пулеметы красных сосредоточили огонь на нас. Прошло несколько минут, прежде чем я понял, что глухое безобидное постукивание производят пули, отскакивающие от бронированной плиты впереди меня. Удары стали о сталь выбивали частички краски и металла во внутренней стенке танка, оставляя порезы на моих руках и щеках. Я взглянул на капитана: его напряженное, застывшее лицо кровоточило в нескольких местах.
Но вот почувствовал, что началось какое-то движение среди деревьев. Пулемет забился в моих руках и затарахтел. Через равные промежутки времени танк сотрясали глухие удары: расчеты орудий противника тоже нащупали цель.
Танк въехал на узкую лесную дорогу и замедлил ход. Пехота белых догнала и оставила нас позади. Маневрируя между деревьями, капитан вывел танк на возвышенность, с которой открывался вид на Ямбург и реку Лугу. Танки взбирались на возвышенность и спускались на открытую местность, ведя огонь в направлении султанчиков пара, которые поднимались от перегретых пулеметов, охлаждаемых водой, на противоположном берегу реки. Затем пехота белых устремилась на понтонный мост, мы прекратили стрельбу. Ямбург перешел в руки белых».
19-21 октября танки поддерживали пехоту 2-й стрелковой дивизии, наступавшую вдоль шоссе Гатчина — Царское Село, причем в результате артиллерийского огня бронепоезда красных, две машины получили повреждения. А 22 октября 1919 года танкисты провели первый ночной танковый бой. Бывший член экипажа танка «Капитан Кроми» Б. Романовский вспоминал об этом:
«22 октября вечером, в штаб нашего батальона прибыл помощник командующего фронтом генерал-лейтенант Родзянко, и попросил английского командира о поддержке танками, так как красные сильно наступали на Царское Село и прорвали фронт. Англичане отказались наотрез, находя невозможным действовать ночью, и стали готовиться к эвакуации.
Тогда генерал обратился к нам, русским. Старший лейтенант Быстроумов немедленно собрал сводную русскую команду, и на танке „Первая помощь“ (другие танки были отведены к Гатчине для ремонта) мы, против всех правил танковых боев, согласно которым танки всегда должны действовать попарно, в темноте отбили наступление красных, и вернулись назад целыми и невредимыми, хотя и были уже похоронены английскими офицерами».
Обеспокоенное успехами белых на Петроградском направлении, командование Красной Армии в спешном порядке стало направлять на фронт резервы. Среди прочих в бой бросались курсанты и латышские части, которые небезуспешно воевали с танками.
Танк «Первая помощь» № 9261 из состава танкового батальона Северо-Западной армии. Зима 1919 года. Обратите внимание на полосы цветов российского флага (бело-сине-красные) на передней части борта (ГАРФ). 
Так, 24 октября 1919 года три танка поддерживали атаку своей пехоты у деревни Новое Катлино (в нескольких километрах юго-западнее Царского Села). Белым удалось отбросить противника, но стоявшая на окраине Царского Села батарея артогнем сумела подбить два танка. Видя это, находившиеся на этом участке красные курсанты, перешли в контратаку, и в ходе ожесточенного боя захватили обе подбитых машины, оставленные экипажами. Однако на следующий день танки были отбиты белыми и вывезены в тыл. Об этом эпизоде есть упоминание в книге «История гражданской войны», изданной в 1935 году:
«Небывалую стойкость проявляли финские курсанты — лучшие представители финских красногвардейцев, после разгрома революции в Финляндии перешедшие к нам. Когда белые под Петроградом впервые применили английские танки и навели ими панику на молодых красноармейцев, финские курсанты бросились в штыковую атаку на танки. Под деревней Кошелево взвод курсантов захватил один танк, но, не успев его вывести, был уничтожен. Был случай, когда курсанты сумели вырвать пулемет из танка. Командование специальным приказом вынуждено было запретить курсантам вступать в единоборство с танками. Даже белые вынуждены были в своих газетах признавать невиданные подвиги курсантов».
Есть упоминание подобного эпизода и с другой стороны. В повести известного русского писателя А. Куприна «Купол святого Исаакия Далматского» (осенью 1919 года писатель работал редактором в газете Северо-Западной армии «Приневский край». — Прим. автора) есть такие слова:
«Курсанты дрались отчаянно. Они бросались на белые танки с голыми руками, вцеплялись в них и гибли десятками. Красные вожди обманули их уверениями, что танки поддельные: „дерево-де, выкрашенное под цвет стальной брони“».
Кстати сказать, английские танкисты не горели желанием участвовать в боях. Иногда они «заражали» своим бездействием и членов русских экипажей. В той же повести А. Куприна «Купол святого Исаакия Далматского» есть довольно любопытное свидетельство об англичанах:
«Их танки были первейшего типа (времен войны Филиппа Македонского — горько острили в армии), постоянно чинились и, пройдя четверть версты, возвращались, хромая, в город. Англичане уверяли, что дело танков лишь производить издали потрясающее моральное впечатление, а не участвовать в бое. В своей армии они этого не посмели бы сказать. Они развращали бездействием и русских офицеров, прикомандированных к танкам. Один Перемыкин умел заставить эти танки продвигаться в гущу боя. Однажды, когда англичане, сидевшие в танке, отказались идти вперед, Перемыкин слез с коня и постучался в дверцу. Вышел высокий белокурый офицер в английском военном платье. Перемыкин поглядел на него и спросил:
— Кто вы?
Тот отвечал по-английски:
— Офицер британской армии.
Перемыкин гневно повысил голос.
— Я спрашиваю: какой вы нации?
— Русский, ваше превосходительство.
— Так передайте англичанам, что если ровно через три минуты танк не двинется вперед, то я вас всех расстреляю.
Танк двинулся».
Здесь следует добавить, что упомянутый в отрывке Перемыкин — это генерал-майор Б. Перемыкин, командир 2-й стрелковой дивизии Северо-Западной армии.
Танки MK-V Северо-Западной армии по пути с фронта в Нарву. Ноябрь 1919 года. Ближайшая машина с номером 9147 называется «Белый солдат» (РГАКФД). 
Бои под Царским Селом стали последними, в которых участвовали английские танки Северо-Западной армии. Вспоминая об этом, участник тех боев мичман Н. Боголюбов писал:
«Высшее командование Армии, к сожалению, не имело достаточного опыта в обращении с танками, и бросало их в бой без сопровождения пехотных частей, а иногда и в одиночку, без сопровождения других танков. Из-за недостатка резервов, даже Танковый ударный батальон был отделен от танков и послан как самостоятельная пехотная часть в Лужском направлении.
В результате, отступающие красные, как только одиночные танки продвигались вперед, зачастую возвращались, и занимали позиции в тылу танков. Несмотря на такие тактические минусы и сильное отравление отработанными газами моторов, команды танков доблестно выполнили свой долг в боях под Гатчиной и Царским Селом (включая деревни Онтолово, Перелешино, София и Новые Веси)».
26 октября 1919 года танки из Гатчины убыли в Ямбург, а затем в Нарву. Следует сказать, что согласно имеющимся материалам и документам, в боевых действиях сентября — октября 1919 года участвовали только четыре танка. Еще два, прибывшие в сентябре, до фронта так и не доехали. Возможно, этому помешало их техническое состояние, а может для них просто не успели подготовить экипажи.
Танк МК-V «Белый солдат» (№ 9147) на железнодорожной платформе. Ноябрь 1919 года. Хорошо видно название, а также эмблема Северо-Западной армии — трехцветный шеврон (углом вверх) и белый крест под ним (АСКМ). 
Кроме английских танков, в боях под Гатчиной действовали три французских «Рено» FT (два пушечных и пулеметный). Эти машины доставили из Финляндии, где французские инструкторы обучали финских танкистов. 17 октября 1919 года «Рено» разгрузились в Ревеле, а 20-го прибыли в Нарву. Здесь в спешном порядке для них подготовили смешанные русско-французские экипажи под общим командованием Д’Арсье, лейтенанта французской службы.
23 октября 1919 года «Рено» — в Северо-Западной армии их именовали «бабэ» — придали 2-й стрелковой дивизии генерала Перемыкина. Танки участвовали в бою у деревни Кипень, а 24–25 октября — в наступлении на Гатчину. На следующий день они убыли в Нарву.
По опыту боевых действий танков командование Северо-Западной армии решило провести реорганизацию танковых частей. Так, 28 октября 1919 года появился приказ по армии № 293, которым предписывалось:
«1. Отдельную танковую роту развернуть в Танковый батальон, включив в него все имеющиеся в Армии танки.
2. Танковый батальон и Танковый ударный батальон свести в Танковый полк с подчинением его Начальнику Штаба Армии.
3. Танковый полк развернуть в 3-батальонный, приступив к формированию второго пехотного батальона при первой к тому возможности».
На следующий день генерал Юденич подписал приказ № 294, который содержал рекомендации по боевому применению танков на поле боя:
«Предписываю принять к исполнению нижеследующие условия для употребления танков:
1. Танки не должны быть употребляемы без полного и решительного согласия Командира Команды танков.
2. Перед операциями, в которых танки принимают участие, Командир каждого танка должен иметь возможность произвести предварительную разведку местности.
3. Когда танки находятся в действии, они не должны быть в распоряжении Командиров корпусов, дивизий и полков, но должны быть в связи с ними на месте операции.
4. Один и тот же танк не должен быть употреблен два дня подряд.
5. Продолжительность работы танка не более 6 часов, после чего танку должен быть дан отдых.
6. Во всех спорных случаях возможности употребления танков решение Командира команды танков должно быть окончательным».
Три танка «Рено» FT (два пушечных и пулеметный), отправленные финнами на помощь Северо-Западной армии. Ревель, октябрь 1919 года. После боев машины вернули Финляндии (фото из архива Я. Магнуского). 
А 18 ноября 1920 года Юденич утвердил штат танкового батальона, который должен был включать две роты тяжелых и роту легких танков, а также роту пехоты (109 человек). Однако к этому времени положение Северо-Западной армии стало крайне тяжелым — после провала наступления на Петроград и последующего отступления, она была прижата к границе с Эстонией на восточном берегу реки Нарва, контролируя очень небольшую территорию.
В тот же день, 18 ноября, все танки из Нарвы перевозятся в Ревель. После подписания генералом Юденичем приказа о ликвидации армии (22 января 1920 года), четыре танка MK-V передали Эстонии, а два отправили в Латвию. Три французских «Рено» вернули Финляндии.
MK-V состояли на вооружении эстонской армии до середины 1930-х годов. После присоединения Эстонии к СССР в 1940 году, эти до предела изношенные танки все еще находились на складе. Но, по воспоминаниям вице-адмирала Н. Смирнова, при обороне Таллина в августе 1941 года их привели в боеготовое состояние и использовали при обороне города. Вероятнее всего — как неподвижные огневые точки. Во всяком случае, есть немецкие снимки как минимум одного MK-V, захваченного под Таллиным, причем танк вооружен пулеметами Максима.
