А что бы было дальше?
Невольно возникает вопрос — а как бы развивалось броневое дело в России, если бы не революционные события 1917 года? И были ли у русского командования планы снабжения армии танками? Чтобы разобраться в этом, надо вернуться к лету 1916 года — именно тогда Комиссия по броневым автомобилям рассмотрела положение дел с бронемашинами и приняла решения о разработке новых типов броневиков. Принятые решения были оформлены «журналом Комиссии № 26 от 21 июля 1916 года», который стоит привести полностью:
«Краткий очерк броневых автомобилей за истекший период войны.
МНЕНИЕ КОМИССИИ.
Из представленного очерка видно, что из пулеметных автомобилей удовлетворительными можно считать только автомобили фирмы „Остин“ (48 и 60 штук). Автомобили „Рено“ легкой бронировки пригодны для подвоза патронов, как боевые же оказались непригодными.
Автомобили „Армстронг-Уитворт-Жаррот“ (10), „Армстронг-Уитворт-Фиат“ (30), „Рено“ тяжелой бронировки штабс-капитана Мгеброва (11) и автомобили 29-го взвода (кроме одного „Бенца“), всего 53 автомобиля будут в состоянии действовать после необходимых переделок.
Автомобили „Шеффилд-Симплекс“ (25), „Армиа-Мотор-Лориес“ (36), г-на Братолюбова (11) и автомобили 25-го взвода совершенно непригодны для шоссейных и грунтовых дорог (всего 76, в том числе „Бенц“ и г-на Меркульева).
Из пушечных боевыми автомобилями можно считать „Гарфорд“ (30), но они сильно перегружены и мало подвижны (вес 525 пудов и скорость 12–20 верст/час); автомобили „Ланчестер“ (20) — подвижны, но вооружены маломогущественной пушкой (37-мм однозарядная Гочкиса).
Остальные автомобили находятся в периоде бронирования или еще не прибыли (пулеметные — 60+60+90 и пушечные — 30+20).
Чтобы выйти из столь тяжелого положения дел, Комиссия считает необходимым немедленно принять следующие меры:
1. Ускорить доставки шасси „Фиат“ и „Остин“ заказанных за границей, а также ускорить выдачу заказов на бронировку этих шасси на Ижорском и Путиловском заводах;
2. Ускорить доставку бронированных автомобилей „Остин“;
3. Установить из специалистов броневого и автомобильного дела особую Комиссию не менее как из трех лиц
для наблюдения за изготовлением броневых автомобилей и шасси для них за границей, а также для их приемки;
4. Пересмотреть всю организацию броневого снабжения и питания Действующей армии, установив в этом определенную роль Броневой комиссии.
В развитие сего испросить разрешения начальников Главного управления Генерального штаба, Артиллерийского и Военно-технического на право разработки существующего положения Броневой комиссии.
Подлинный за надлежащими подписями.
С подлинным верно, подпоручик Никольский».
Из этого журнала можно выделить две основные тенденции развития броневого дела в России. С одной стороны, явное стремление к стандартизации парка бронеавтомобилей на основе хорошо зарекомендовавший себя машины «Остин», причем не только за счет поставок из-за границы, но и за счет производства на отечественных заводах. С другой стороны, желание повысить проходимость боевых машин за счет использования полноприводных шасси и переоборудование построенных ранее броневиков полугусеничным движителем прапорщика Кегресса. Как уже упоминалось выше, движитель Кегресса был установлен на машине «Остин» 2-й серии и прошел удачные испытания летом 1916 года. В октябре Техническая комиссия ГВТУ утвердила представленную прапорщиком Кегрессом «программу работ для дальнейшего развития изобретенных им движителей». В 1917 году планировалось осуществить перестановку на полугусеничный ход всех «остинов» (кроме 1-й серии), как английской, так и русской постройки, разработать полугусеничный движитель к бронеавтомобилю «Фиат» Ижорского завода, ФВД Путиловского завода и «Паккард» Обуховского завода. О последних двух машинах следует рассказать подробнее.
Проект пушечного броневика на шасси «Вальтер» (АСКМ). 
Бронеавтомобиль «Паккард», забронированный по проекту заведующего котельной мастерской Обуховского сталелитейного завода старшего лейтенанта флота Ульянова, был одной из интереснейших конструкций, правда, не вышедших из стадии прототипа. 1 февраля 1916 года Комиссия по броневым автомобилям дала Обуховскому заводу заказ на «проектирование и бронировку 30 автомобилей на 3-тонном шасси „Паккард“, вооруженных 37-мм автоматической пушкой Максима-Норденфельда и одним пулеметом». 3 марта 1916 года Комиссия утвердила окончательную схему бронирования и вооружения «Паккарда»:
«Высота броневого корпуса — 45 дюймов, 37-мм автоматическая пушка установлена во вращающейся башне, возвышающейся над корпусом на 22 дюйма, бока башни скошены. Обстрел пушки — круговой. В задней части броневого корпуса, в небольшой вращающейся башенке установлен 3-х линейный пулемет с обстрелом в 270 градусов. Не обстреливаемый сектор впереди автомобиля будет обстреливаться двумя ружьями-пулеметами. Низ автомобиля и все механизмы забронируются. Для обеспечения рикошетирования пуль от брони в бронировке почти отсутствуют вертикальные и плоские листы — все корпуса имеют закругленные формы. Общий вес брони с каркасом для установки при толщине 7 мм — около 70 пудов, вес дополнительных приспособлений — реверса, заднего рулевого управления и стартера — будет около 15 пудов. По данным лейтенанта Ульянова выход пробного образца можно ожидать к Пасхе».
Однако из-за технологических сложностей постройка первого бронеавтомобиля была закончена лишь в начале 1917 года. Масса машины с экипажем из шести человек составила 341 пуд (5456 кг). Испытания, проводившиеся
17 июня 1917 года, выявили ряд недостатков в конструкции машины, основными из которых были:
«1. Сиденье для шофера низко (голова упирается в крышу);
2. Бронировка:
а), бронировка мотора не допускает возможность производства даже несложного ремонта самых жизненных частей двигателя;
б), коробка реверса закрыта бензиновым баком и доступ к ней без снятия такового невозможен;
в), бронировка радиатора такова, что осмотр его и починка с передней стороны совершенно невозможны без снятия переднего изогнутого листа. Этот же лист не позволяет заводить грузовик пусковой ручкой…
Трактор „Аллис-Чалмерс“ перед его испытанием на полигоне Офицерской стрелковой школы. 1916 год (АСКМ). 
г), пушечная башня вращается туго, ролики слабы и не соответствуют тяжести, которые несут на себе;
д). не закрыты броней нижние боковые механизмы, как то: тормозные тяги, трос заднего управления и проч.
3. Изогнутые контуры брони при большом размере ее частей затрудняют ремонт таковой и при порче какого-нибудь одного места требуют замены целых крупных и притом довольно трудно заготовляемых листов.
4. Глухое закрытие колес не позволяет прикреплять цепи противоскольжения».
Несмотря на это, Комиссия пришла к выводу о том, что все недостатки устранимы и Обуховский завод должен был это сделать к сентябрю. Однако по известным для 1917 года причинам ничего не сделал и, судя по всему, не собирался делать, так как уже 25 июля 1917 года начальник Обуховского завода попросил ГВТУ об аннулировании заказа на бронировку «паккардов», хотя уже броня для первых 10 машин была заготовлена.
Испытание трактора «Аллис-Чалмерс». Офицерская стрелковая школа. 
1916 год (АСКМ).
25 октября 1917 года начальник Броневого отдела полковник Антоновский направил начальнику ГВТУ доклад «Об аннулировании заказа на бронировку 30 шасси „Паккард“», в котором сообщал:
«1. Из предположенных к бронировке на Обуховском заводе 30 шасси „Паккард“ 20 штук переданы ГАУ;
2. Проработка чертежей и бронировка 10 шасси потребует очень продолжительного времени, особенно ввиду отказа Обуховского завода продолжать работы по бронировке…я полагаю необходимым заказ, данный заводу, аннулировать, заплатив заводу 25 000 рублей в возмещение расходов по бронировке первого пробного автомобиля, а имеющиеся на заводе 3 шасси, одно из которых забронировано, передать в Запасной броневой дивизион».
В связи с этим, естественно, не были осуществлены планы переоборудования «Паккарда» движителем Кегресса. В 1918 году броневик «Паккард», находившийся в гараже Михайловского манежа, был мобилизован Красной Армией и участвовал в боях под Петроградом осенью 1919 года. К сожалению, пока не удалось обнаружить ни одной фотографии этого бронеавтомобиля.
Одновременно с «Паккардом» началась и разработка пушечного броневика на полноприводном шасси. Сначала предполагалось использовать 2-т грузовики «Джеффери». Проект такого броневого автомобиля, вооруженного 37-мм автоматической пушкой с круговым обстрелом и броней в 4–6 мм обсуждался Комиссией по броневым автомобилям 23 января 1916 года. Однако расчеты показали, что машина будет сильно перегруженной.
В марте 1916 года Путиловский завод разработал проект бронеавтомобиля на базе колесного полноприводного трактора-тягача «Вальтер», вооруженного 76-мм противоштурмовой пушкой во вращающейся башне. Однако испытания шасси выявили ненадежность его конструкции.
Поэтому от использования «вальтеров» отказались, отдав предпочтение более надежному 3-тонному полноприводному грузовику американской фирмы «ФВД» (FWD).
Летом 1916 года Путиловский завод получил заказ на постройку 20 таких броневиков. В первоначальном варианте, разработанном к сентябрю 1916 года, предполагалось вооружить машины 76-мм горной пушкой образца 1904 года на морской тумбовой установке. Но из-за отсутствия свободных орудий, переданных к тому времени для вооружения кораблей, пришлось использовать другие арт-системы. Так, в ноябре 1916 года испытывалась 76-мм полевая пушка образца 1902 года, установленная на небронированном шасси «ФВД», о чем докладывал генерал-лейтенант Филатов:
«15 ноября с.г. производилась пробная стрельба из 3-дм. полевой пушки, установленной на шасси FWD, результаты испытаний вполне благоприятные.
Полковник Чебышев высказал предположение, что 3-дм. противоштурмовая пушка дает максимум того, что можно требовать при стрельбе прямой наводкой. Бронеавтомобиль, вооруженный 3-дм. полевой пушкой в линии неприятельского расположения не сможет развить всех тактических свойств полевой артиллерии, если же предназначается автомобиль для стрельбы с закрытых позиций, было бы рационально вооружить его 42-линейной пушкой при легкой бронировке».
Однако от использования 107-мм (42-линейных) орудий на бронемашинах Комиссия отказалась. Дальнейший ход работ прослеживается только эпизодически. Так, 26 августа 1917 года старший производитель опытов артиллерийского комитета ГАУ полковник Хлыстов сообщал в ГВТУ: «Из числа 20 FWD, предназначенных для бронировки их на Путиловском заводе, один трактор уже находится на заводе. Для него составляется проект бронировки, и Правление завода просит оставить его на заводе для изготовления первого броневого автомобиля на тракторе FWD».
Достоверно известно, что в конце 1917 года Путиловский завод сообщил об изготовлении одного бронеавтомобиля на шасси «ФВД», правда неизвестно, с какой артсистемой. Все дальнейшие работы были прекращены из-за революционных событий 1917 года.
Естественно, что при таком размахе строительства броневиков, наличии значительного количества броневых частей и успешном опыте их применения, русское командование не могло остаться в стороне от использования нового оружия — танков.
Видимо, первый из рассмотренных проектов — это так называемый «танк Рыбинского завода», который довольно часто упоминается в литературе. Дело в том, что в городе Рыбинске в то время находился завод общества «Русский Рено» — филиал известной французской фирмы. 14 августа 1916 года на имя председателя Комиссии по броневым автомобилям генерал-майора Филатова поступило письмо, в котором сообщалось следующее:
«Технический отдел ГВТУ препровождает, по приказанию Начальника Управления, заявление Акционерного общества „Русский Рено“ от 10 августа 1916 года с чертежом бронированного трактора большой мощности».
Бронетрактор «Красный Петербург» (бывший «Ахтырец»), изготовленный по проекту полковника Гулькевича. Москва, 1920 год (ЦМВС). 
Уже 19 августа этот проект рассматривался на заседании Комиссии, в журнале которой, в графе «Краткое содержание дела», содержалась следующая информация:
«Заявление фирмы, чертеж и личное объяснение представителя фирмы дают следующие сведения: трактор гусеничной системы, приспособлен для езды без дорог. Вес трактора около 12 тонн, скорость около 12 кмч. Вооружение — одна 75-мм пушка и один пулемет. Более подробных сведений в настоящий момент не имеется, и Петроградское отделение фирмы запросило о них правление в Париже. Имеющихся сведений недостаточно, поэтому Комиссия свое заключение о бронированном тракторе „Русский Рено“ откладывает до получения таковых».
Что за машина рассматривалась, неизвестно, так как чертежей ее обнаружить не удалось. Если верить чертежу-компоновке, который часто мелькал в нашей печати, речь могла идти о каком-то французском проекте, который так и остался на бумаге.
Информация о применении танков союзниками по Антанте поступала в ГВТУ напрямую, от русских военных агентов в Англии и Франции. Например, представители Англо-Русского правительственного комитета были приглашены на демонстрацию английского танка Мк.1, подобная демонстрация прошла и во Франции.
В январе 1917 года был утвержден новый перспективный (до лета 1918 года) план формирования броневых частей. В своем письме от 9 января 1917 года на имя генерал-квартирмейстера Ставки дежурный генерал при Верховном Главнокомандующем сообщал:
«…Сношение 1–3 января с.г. № 18 вновь подтверждено решение о создании еще 13 дивизионов (30 машин в каждом) с обеспечением их матчастью следующих типов: 1) бронеавтомобили по проекту Поплавко на полноприводных шасси „Джеффери“, „Рено“, „Панар-Левассор“ или ФВД; 2) бронированными „Паккардами“ на приспособлениях Кегресса; 3) заказанными у французов танками т. н. малого типа».
На состоявшейся в Петрограде весной 1917 года союзнической конференции была установлена потребность Русской армии в танках в количестве 390 штук из расчета 6 машин на каждое из 50 отделений бронедивизионов и 30 % для резерва.
Что касается марок танков предполагавшихся для Русской армии, то первоначально выбор остановили на французском танке «Шнейдер» СА. Но уже в сентябре 1917 года в Париж русскому военному агенту ушла телеграмма следующего содержания: «Просим приостановить приобретение тракторов Шнейдера среднего типа, которые по указанию Ставки оказались непригодными для службы на нашем фронте. Благоволите сообщить результаты испытаний танков легкого типа „Рено“ с одним пулеметом».
Наряду с этим месяцем позже Временная техническая комиссия при ГВТУ, направленная в Англию для заказов грузовых, легковых и броневых машин, сообщала, что «новый тип тяжелых полевых крейсеров английской армии номер 2 значительно усовершенствован (речь идет, по-видимому, о танке Мк V. — Прим. автора) как в отношении скорости движения, так и в отношении внутреннего устройства».
Комиссия особо отметила значительное превосходство английских танков над французскими «особенно ввиду их вездеходности, что имеет огромное для русских условий значение».
Помимо предполагаемых закупок за границей, в России были и свои проекты танков, причем не уступающие английским и французским и вполне осуществимые. Речь идет о бронированном тракторе полковника артиллерии Гулькевича.
Бронетракгор «Красный Петербург» на свалке, вид справа. 1920-е годы (ЦВММ). 
Еще в июле 1915 года он получил «охранное свидетельство» (говоря современным языком — патент) на изобретенный им «новый способ бронирования и вооружения тракторного самохода, могущего свободно передвигаться при самых трудных условиях — по пахоте, грязи, снегу, оврагам».
3 марта 1916 года автор изобретения представил в Комиссию по броневым автомобилям проект такого трактора. Одновременно Гулькевич сообщил, что на свои собственные средства он уже начал постройку такого трактора на Обуховском сталелитейном заводе.
Рассмотрев проект, Комиссия одобрила его и выделила необходимый для продолжения работ кредит. Однако ввиду загруженности Обуховского завода различными заказами изготовление машины передали на Путиловский завод. В ноябре 1916-го бронировка трактора, названного «Ахтырец», была закончена.
Бронетрактор «Красный Петербург» на свалке, вид слева. 1920-е годы (ЦВММ). 
В качестве базы для бронирования Гулькевич выбрал гусеничный трактор американской фирмы Allis Chalmers Motor Truck — десять таких машин были закуплены военным ведомством весной 1916 года для испытаний в качестве тягачей тяжелых артиллерийских орудий. Он имел 68-сильный газолиновый двигатель, четыре передачи вперед и одну назад и независимую подвеску гусениц, которые могли поворачиваться одна относительно другой в вертикальной плоскости. Для более надежной работы в бою машину оборудовали вторым постом управления, установили стартер и усилили передние колеса, предназначенные для управления трактором на ходу. Полностью бронированный корпус, склепанный из 6,5-мм броневых листов, делился на два отделения, сообщавшихся между собой. В переднем находилось место водителя, запасы патронов, горючего и вращающаяся башня с двумя пулеметами Максима в специальных шаровых установках конструкции Гулькевича. В заднем отделении размещались: запас снарядов, второй пост управления и 76-мм противоштурмовая пушка с углом обстрела по горизонту 90 градусов. «Ахтырец» как впрочем, и все другие броневые машины Русской Армии, должен был идти в бой задним ходом — отсюда такое странное на первый взгляд размещение основного вооружения. При полной боевой нагрузке с экипажем из 7 человек масса забронированного трактора составляла 12 т, а скорость по дороге — 12–15 км/час. Испытания «Ахтырца», проведенные в начале 1917 года, показали его высокие боевые качества. В конце 1916 года Путиловский завод получил заказ на второй аналогичный образец, который так и не был построен. В апреле 1917 года «Ахтырец» передали в Запасной броневой дивизион в Петрограде. Полковник Гулькевич предлагал массированное применение бронированных тракторов своей конструкции, придавая их по 40 штук на армейский корпус в качестве эффективного средства прорыва укрепленных позиций противника. По замыслу Гулькевича, часть машин должна была буксировать за собой 42-линейную (107-мм) пушку и боеприпасы к ней для развития успеха в глубине обороны.
По конструкции и тактическому назначению машину Гулькевича смело можно считать первым русским танком. Сравнив ее с английскими и французскими танками тех лет (Mk I–III, «Шнейдер», «Сен-Шамон»), легко увидеть, что «Ахтырец» превосходил по ряду параметров западные образцы, особенно французские. Последние, кстати, тоже изготавливались на тракторной базе.
После октябрьского переворота трактор Гулькевича вместе с другими броневиками Запасного бронедивизиона попал в руки большевиков. В октябре 1917 года «Ахтырец» охранял Смольный, где был запечатлен камерой неизвестного оператора. А 29 октября вместе с тремя другими бронеавтомобилями его отправили в Москву устанавливать власть Советов. 1–2 ноября трактор участвовал в боях на Кудринской площади, улицах Поварской и Бронной, поддерживая огнем отряд подольской Красной гвардии. В сентябре 1918 года «Ахтырец» убыл в Казань, где вошел в состав 3-го автобронеотряда Красной Армии. В течение 1918–1919 годов броневик участвовал в боях на Восточном фронте, а в январе 1920 года прибыл для ремонта в Москву, после чего был зачислен в резерв Броневого отдела Главного военно-инженерного управления Красной Армии. Видимо, в это же время «Ахтырец» был переименован в «Красный Петербург». В 1922 году из-за отсутствия запасных частей машина пошла на слом.
