Духовная безопасность и выживание России
Характерной чертой секьюритизации служит особая риторическая структура, посредством которой обсуждаемая проблема превращается в «экзистенциональную угрозу»[970]. «Экзистенциональная угроза» — это ключевое понятие всех обсуждений, связанных с духовной безопасностью. В основе всех этих обсуждений лежит очевидная предпосылка — весь остальной мир мечтает об исчезновении России. Вера в то, что оспаривается само право России на существование, обусловливает решения, принимаемые на высшем уровне. В 2000 году руководитель Главного управления воспитательной работы Вооруженных сил РФ сделал поразительное заявление о том, что российским военнослужащим следует прививать не только религиозную веру, но и веру в право России на существование[971].
В связи с этим часто звучат предостережения о том, что первым этапом разрушения России станет наступление на ее духовную безопасность. Как сформулировал в 2004 году Дмитрий Рогозин, «трагедия народов и государств, как правило, начинается с разрушения их духовности, с внедрения в сознание народа чуждых идей, ценностей и неприемлемых способов их достижения»[972]. А по словам митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, враги России знают: «Чтобы убить Россию, начать надо с осквернения души»[973]. Духовная безопасность, таким образом, — это линия фронта, передовая линия обороны государства. Если душа будет уничтожена, враги проникнут в тело России, разрушая физическую целостность страны, «расчленяя» Россию[974].
Наиболее ясно смысл этой экзистенциальной угрозы выражен в программной статье ведущего чекиста Виктора Черкесова, опубликованной на страницах «Комсомольской правды» в 2004 году. Черкесов пишет, помимо прочего, об уязвимости российских границ и «о самом больном и главном — о целостности Российской Федерации»[975]. Он утверждает, что территория России и так уже значительно уменьшена, но «даже эта усеченность границ не останавливает очень и очень многих от очередных попыток посягательства на нашу территориальную целостность и национальный суверенитет». И продолжает: «Во многом даже наоборот. Проблемность нашего сегодняшнего существования, наша беспрецедентная с точки зрения последних веков территориальная усеченность кого-то не успокаивает, а распаляет. Реальной мишенью является не та или иная власть, а страна. И в этом надо отдавать себе отчет. Надо смотреть в глаза этой страшной правде — правде о возможности очередного, второго после развала СССР государственного распада. Может быть, последнего. Того, после которого историческое бытие наше окажется исчерпано, а мы перейдем в разряд безгосударственных народов и "мертвых" цивилизаций»[976].
Далее Черкесов набрасывает будущий сценарий: «Потеряв государственность, все эти народы, и русский в первую очередь, окажутся ввергнутыми в водоворот социальных, военных, криминальных, демографических и даже антропологических катастроф. В результате нас может ожидать судьба многих африканских народов — фактически полное обнуление, погружение в хаос и разноплеменной геноцид»[977].
Затем он проводит прямую связь между этим заговором уничтожить Россию и критикой чекистов в СМИ: «Все, кто внимательно читает хотя бы материалы отечественной и зарубежной открытой печати, все, кто следит за новыми тенденциями [а объявленная охота на чекистов — одна из них], понимают, что проблема, о которой я говорю, не виртуальная. Она вполне реально стоит на повестке дня»[978].
Смысл ясен: чекисты — единственные, кто хранит Россию от кошмарного «вихря катастроф», и критика чекистов означает активную поддержку врагов России.
