5
В Лондон продолжали приходить сведения о надвигающейся ракетной угрозе. Союзным войскам удалось значительно продвинуться с плацдарма в Нормандии и захватить ряд важных документов, показывавших, с какой скрупулезностью продумывался ракетный проект.
Так, например, были захвачены планы одного из главных ракетных хранилищ в Хаутмесниле. Планы демонстрировали обширную сеть подземных галерей, обслуживаемых узкоколейкой. Затем была обнаружена схема ракеты «А-4» с указанием всех ее параметров. Еще один документ представлял собой карту с указанием месторасположения небольших стартовых площадок в Нормандии. В конце концов в одном из хранилищ был обнаружен полномасштабный макет ракеты «А-4», выкрашенный в белый цвет.
К 10 августа, когда открылось заседание комитета по проведению операции «Арбалет», разведка уже обладала полной информацией о вражеском «секретном» оружии. По словам доктора Джонса, из перехватов «Энигмы» стало известно о том, что немцы доставили на площадку в Близне некие объекты весом в 1 тонну. Доктор Джонс считал, что это были ракетные боеголовки. Лорд Черуэлл отнесся к этому скептически. Он сказал, что исследование обломков ракет показало, что ракеты были существенно модифицированы: он считал, что противник первоначально намеревался выпускать более крупные ракеты.
По мнению лорда Черуэлла, доктор Джонс в своих предположениях зашел слишком далеко и преуменьшил размеры ракеты. Вскоре после этого совещания, к удивлению Джонса, ему позвонил сам профессор Черуэлл и попытался убедить его изменить позицию.
– Они так и ждут, когда вы сделаете ошибку, – сказал Джонсу профессор. – Если вы по– прежнему будете настаивать на малом весе ракеты, вы эту ошибку совершите.
Несколько дней спустя лорд Черуэлл своими глазами увидел в Фарнборо драгоценные обломки «шведской» ракеты. Реконструкция снаряда шла полным ходом. 15-го в письме мистеру Черчиллю лорд Черуэлл пытался отстоять свою точку зрения, которой придерживался последние шестнадцать месяцев: «Если вспомнить, что каждая ракета несет в себе два турбонасоса мощностью в тысячу лошадиных сил, топливо, систему охлаждения, по крайней мере два гиростабилизатора, два радиопередатчика и три приемных устройства и т. д., – и все это ради того, чтобы сбросить на Лондон такого же веса взрывчатку, что и самолет-снаряд… Да Гитлер немедленно отправил в концлагерь любого, кто по-прежнему настаивал на продолжении проекта!..»
Тем временем 31 июля делегация во главе с полковником Т.Р.Б. Сандерсом прибыла в Тегеран. Только 7 августа членам делегации были выданы советские визы. Однако самолет предоставлен не был. Энтони Иден направил в британское посольство в Москве телеграмму, в которой от имени министерства иностранных дел выразил серьезную озабоченность возникшей задержкой. Личная заинтересованность маршала Сталина в работе делегации позволяла надеяться на то, что советским властям были даны необходимые распоряжения. Телеграмма возымела эффект. На следующий день МИД Великобритании сообщил Сандерсу, что его делегация немедленно вылетает в Москву.
Совещание, на котором присутствовал Сандерс и представители советского Генерального штаба, не принесло никаких результатов. Русские по-прежнему настаивали, что Близна находится в руках немцев. Они не желали ничего слышать о том, чтобы делегация Сандерса посетила другие ракетные площадки на территории Польши. 19 августа Сандерс понял, что их обвели вокруг пальца: к этому времени Близна уже в течение двух недель находилась в руках русских.
Лишь 2 сентября русские позволили делегации Сандерса вылететь в Близну, но к тому моменту их расследование уже потеряло свой смысл.
Джонс проанализировал все существующие факты, которые говорили в пользу ракетной атаки. «По некоторым данным, – заявил он ближе к концу августа, – текущий запас ракет составляет 2000 единиц, а ежемесячный выпуск – 500 единиц». Взяв за основу количество и площадь ракетных хранилищ во Франции, как существующих, так и планируемых, а также количество ложных стартовых площадок, Джонс пришел к выводу, что во время атаки противник может выпустить по целям от 500 до 1500 ракет ежемесячно, в среднем – 800.
В этом последнем докладе Джонса, посвященном германской ракетной угрозе, он отвечал на вопрос лорда Черуэлла: чего ради немцы потратили годы на исследовательские работы, тонны дорогостоящего топлива? Неужели только для того, чтобы сбросить на Лондон боеголовку, вес которой не превышает вес взрывчатки, несомой самолетом-снарядом? Для Джонса ответ был очевиден: никакое другое оружие не обладало столь «романтическим обликом». Представьте себе 13-тонную ракету, взмывающую в небо с ослепительной вспышкой, прорывающуюся в стратосферу, а затем обрушивающуюся на беззащитную цель.
Кого интересовало, что германские ВВС достигали тех же самых целей, но куда более дешевыми методами? Созданная армией ракета представляла собой выдающееся научное и техническое достижение, которое полностью захватило воображение нацистов.
С завершением этого отчета доктор Джонс «выходил из битвы», как он сам сказал некоторое время спустя.
Мистер Сэндис был решительно не согласен с мнением доктора Джонса, который считал, что наземное наступление союзных войск может вынудить немцев прибегнуть к использованию ракет[23].
Экземпляр № 1, должно быть, попал в руки мистера Черчилля, так как впоследствии он вставил в свои мемуары несколько цитат из доклада Джонса. Экземпляр, поступивший в командование истребительной авиации, позволил офицерам Хилла впервые осознать, что может ждать Лондон в будущем.
24 августа командование ПВО предложило в случае начала атаки создать стену заградительного огня, чтобы заставить боеголовки ракет разорваться в воздухе. Весь следующий день этот план обсуждался на самом высоком уровне, но потом стало ясно, что для нейтрализации одной ракеты «А-4» потребуется по меньшей мере 320 000 зенитных снарядов. Поскольку около 2 процентов этих снарядов будут падать на землю неразорвавшимися, они могут причинить ущерб едва ли не больший, чем ракеты. План был отклонен.
Быстрое наступление союзных войск во Франции, казалось, снимало угрозу ракетной атаки. Так как, по всей видимости, дальность полета германской ракеты не превышала 200 миль, в разведке ВВС были уверены, что угроза атаки минует, если союзные войска освободят территорию Бельгии и Франции от врага в радиусе 200 миль от Лондона.
На первый взгляд эти умозаключения представлялись правильными.
Последний самолет-снаряд с наземной пусковой установки, расположенной во Франции, был выпущен по Англии 1 сентября. 3 сентября все командующие были проинформированы о том, что вероятность повторных атак мала, поэтому маршалу авиации Хиллу разрешено было отозвать воздушные патрули. 5 сентября сэр Чарльз Портал рекомендовал прекратить бомбежку ракетных хранилищ и транспортных коммуникаций противника. Начальники штабов подтвердили, что угроза ракетной атаки миновала, поскольку все стартовые площадки теперь находятся в руках союзных войск.
Однако Хилл был уверен, что Западная Голландия все еще представляет собой эффективную зону запуска ракет, дальность полета которых равнялась 200 милям.
Несмотря на это, 7 сентября Герберт Моррисон получил согласие кабинета министров на прекращение эвакуации из Лондона. Казалось, что война против германских ракет закончена. «Исключая вероятность нескольких последних запусков, – заявил Дункан Сэндис на пресс-конференции тем же вечером, – битву за Лондон можно считать оконченной».
В 18 часов 38 минут следующего вечера немецкие ракетные войска, дислоцированные в Западной Голландии, запустили первую из 1000 ракет «А-4», которым суждено было обрушиться на британскую землю.
