Сказка о гвоздях
Самым первым и поистине подобным гриппозной инфекции по степени заразности и количеству пораженных следует назвать заблуждение относительно твердости клинков. Абсолютное большинство доморощенных специалистов в качестве неоспоримого и решающего фактора, определяющего классность материала ножа, ставят его способность (или неспособность) рубить гвозди. Гвоздь — вот высший судья, обладающий правом последнего слова! Пусть ножик будет невероятно удобен, надежен, проверен в деле, держит жало хоть десять лет после предыдущей заточки — он не стоит ломаного гроша, если вы при каждом удобном случае не спешите на спор хватить им по ржавой «стопятидесятке» так, чтобы ее половинки улетели в далекие кусты. Тщетно доказывать своим приятелям, скажем, по охоте, что для подобных механических операций существуют зубила, а нож — инструмент тонкий и вовсе для таких глупостей не предназначенный. Ваш отказ тотчас расценят как признание себя владельцем ни на что не годной железки.
Между тем способность клинка разрубить пополам толстый гвоздь (кстати, обладающий отнюдь не нулевой твердостью из-за технологического наклепа поверхностного слоя) говорит непредвзятому зрителю всего-навсего о том, что сей клинок закален никак не менее, чем до твердости в 50 HRC или выше. То, что блестящий рубака после десятка казненных скобяных изделий вполне может выкрошиться по кромке лезвия, обычно не принимается в расчет. С этой и только с этой точки зрения «гвоздевой» тест может иметь хоть малейший смысл — он просто говорит нам, что нож тверже гвоздя, и не более того. Все прочие немаловажные составляющие оценки качества остаются за кадром. Но, увы — даже убийство гвоздей не есть вершина глупости, поскольку лавры великих естествоиспытателей манят, словно далекие огни, заставляя вновь и вновь выяснять жгучий, как выпитая перед этим водка, вопрос: чей нож крепче. Раньше проблемы сопромата естественно и просто решались в благородной дуэли, автоматически ставившей все на свои места. Теперь обходятся суррогатом поединка, лязгая клинком о клинок, с последующим придирчивым изучением глубины зарубок. Хотя и этот тест ничего, кроме твердости стали, не определяет, устный фольклор изобилует множеством колоритных историй о разрубленных пополам ножах и о погубивших их феноменах, не поплатившихся за это даже зазубринкой.
Не желая быть голословным, могу привести рассказ моего отца, своими глазами видевшего и даже державшего в руках подобный уникум.
«Дело было сразу после войны, году в 1946-м, в Петрозаводске, где, по окончанию речного училища, он проходил практику, плавая на разных пароходах. У одного моториста был небольшой, самой незамысловатой формы ножик типа финки, решительно ничем не привлекавший внимания, кроме немного странного, слегка голубоватого цвета стали да еще того многократно проверенного факта, что его владелец рубил на спор любой другой нож. На этом же, как водится, не оставалось и следа. Кроме всего прочего, его никогда не точили, но острота лезвия притом не оставляла желать лучшего. Хозяин и сам не знал истории и генеалогии удивительного изделия, за исключением факта, что его отец купил этот нож лет сорок назад на каком-то местном базаре, вроде бы у финна.»
Разумеется, ничего загадочного или фантастического во всей этой истории нет, а чудесный клинок появился на свет, скорее всего, под умелыми руками безвестного кузнеца при стечении целого ряда счастливых обстоятельств. Сталь ли попалась какая-нибудь особенная (а до революции в России водились очень даже неординарные стали, совершенно впоследствии исчезнувшие) или так удачно легли ковка и закалка — но вряд ли этот замечательный нож имел много равноценных собратьев.
Если не брать в расчет мизерное количество феноменально удачных экземпляров, сочетающих твердость с пластичностью, следует ясно понимать и принимать как должное, что даже очень-очень хороший нож вовсе не обязан рассекать сталь и камни, будто меч джедая. Золотая истина всегда лежит в золотой же середине, и в погоне за блуждающим огнем одного параметра (в данном случае — за твердостью металла) легко потерять все иные немаловажные аспекты, свойственные действительно хорошему ножу.
В последнее время в обиход вошел еще один вариант испытаний. Особо «продвинутым» потребителям предлагают отныне не рубить гвозди, справедливо заметив, что это можно делать и зубилом. Гвозди предлагают … строгать! Нож, которым можно снять стружку с гвоздя, а потом порезать лист бумаги, вызывает уважение. После этого объявляется цена.
