Пребывание флота в Константинополе и переход в Бизерту

Первой задачей флотского и армейского командования по приходе в Константинополь стала разгрузка кораблей от войск и гражданских беженцев. Для более четкого решения этого вопроса главнокомандующий издал приказ о том, кто конкретно из военных и морских чинов может считаться беженцами. В данную категорию вошли:

1. Генералы и адмиралы, не пожелавшие остаться на службе или пожелавшие, но не получившие назначения.

2. Штаб-офицеры, не получившие штатных назначений.

3. Штаб- и обер-офицеры старше 43 лет, не пожелавшие добровольно остаться в составе Русской армии.

4. Штаб-офицеры, обер-офицеры и солдаты, имеющие свидетельства о непригодности к службе (4-я категория).

5. Офицеры независимо от чинов, имеющие специальное, высшее военное и морское образование, не желающие оставаться на должностях рядовых.

6. Лица, имеющие 3-ю категорию непригодности к службе за болезнью и ранением.

Кроме того, на кораблях разрешалось оставить только ближайших родственников офицеров и матросов. Всем остальным следовало перейти в категорию беженцев. Лица, не желавшие расставаться с родными, также могли списаться на берег. Довольно большое число офицеров, главным образом семейных, оставило флот. Но это было не столь чувствительно благодаря тому, что после эвакуации резко сократилось число всех штатов и учреждений. Гораздо острее встал вопрос с рядовым составом. Многие корабли ушли из Крыма не до конца укомплектованными, а по прибытии в Константинополь число матросов и унтер-офицеров сократилось еще больше. Из-за этого в Константинополе пришлось набрать в качестве матросов людей, не имевших никакого отношения к флоту и морскому делу и зачастую записывавшихся на корабли лишь для того, чтобы достичь новых мест и там устроиться. Естественно, плавание с такой командой, да еще и на изношенных кораблях, доставляло немало хлопот.

С прибытием эскадры в чужеземные страны происходили дальнейшие изменения. Так, приказом командующего флотом № 11 от 21 ноября 1920 г. Черноморский флот переименовывался в Русскую эскадру, (состав эскадры на момент нахождения в Константинополе см приложение № 4.) Для обслуживания Русской эскадры начальником базы, подчиненным непосредственно командующему эскадрой, был назначен контр-адмирал А.И. Тихменев. Он заведовал всеми видами материального снабжения эскадры, хранившимися на транспорте-мастерской «Кронштадт».

Следующим приказом, выпущенным в тот же день, командующий Русской эскадрой объявил о сокращении и расформировании учреждений бывшего Черноморского флота. Так, сокращался штаб командующего флотом, из учреждений Морского ведомства сохранялись лишь Морской корпус и Морской госпиталь. Также в неприкосновенности осталась организационная структура транспорта-мастерской «Кронштадт». 30 ноября был расформирован Черноморский флотский экипаж.

В период стоянки в Константинополе ряд кораблей и судов эскадры привлекался для перевозки частей Русской армии в организуемые для них лагеря в Галлиполи и на Лемносе. Естественно, находясь под французским покровительством, русским морякам постоянно приходилось сталкиваться с военными представителями Франции. По свидетельству очевидцев, отношения между русскими и французами в основном складывались вполне нормально. «Надо заметить, — написано в „Кратком очерке действий флота при эвакуации Крыма“, — что за все время очень сложной, тяжелой и неблагодарной работы по разгрузке и распределению по лагерям войск и беженцев с наших судов, отношение к нам Франгцузского Командования и властей было, за малым исключением, вполне благожелательное и предупредительное… Конечно, бывали иногда трения и мелкие недоразумения между Русским и Французским Командованием, но все они быстро решались благодаря благожелательному к нам отношению и индивидуальным качествам адмиралов Де-Бон[33] и особенно Дюмениль, с одной стороны и высшему такту, твердо и настойчиво проводимом Главнокомандующим и Командующим Эскадрой, с другой».

Однако во время стоянки флота в Константинополе произошел неприятный инцидент с английским командованием. Одними из первых русских кораблей к турецким берегам прибыли подводные лодки — «Буревестник», «Утка», «АГ-22» и «Тюлень». После обычных карантинных формальностей они расположились в бухте Сиркеджи у пристани французской базы. После этого под давлением англичан, «не переваривающих подводных лодок под иным флагом, кроме своего», с русских кораблей были сняты экипажи и отправлены на рейд, на транспорт «Трувор». На лодках остались лишь командиры, старшие офицеры и по два матроса. Помимо этого с кораблей сняли ручное оружие, пулеметы и даже окуляры перископов, предохранители и ключи от радиостанций.

Узнав о самовольных действиях британцев, командующий флотом, находившийся в море, связался по радио с адмиралом Дюменилем, и через четыре дня русские экипажи вернулись на борт своих кораблей.

Но долго находиться в неопределенном состоянии на константинопольском рейде русская эскадра не могла. Требовалось срочно решить ее судьбу. Еще в Крыму, отдавая армию и флот под покровительство Франции, генерал Врангель обязался передать все казенные и военные транспортные суда французскому правительству для их эксплуатации. Вырученные в результате средства, а также доходы от продажи переданных Франции некоторых правительственных грузов должны были покрыть расходы по содержанию русских армии и флота. Передаваемым Франции судам полагалось находиться под ее флагом вплоть до установления в России законного (небольшевистского) правительства.

До начала декабря между Парижем и Константинополем велись переговоры о решении судьбы флота. В Париже диалог с французским правительством вел уполномоченный главнокомандующего Русской армией Б.П. Струве и российский посол в Париже В.А. Маклаков. В итоге помимо передачи части судов под французский флаг Франции также передавался предназначенный для русского флота уголь, который иностранные пароходы должны были доставить в Константинополь. Также русское правительство в изгнании предлагало обратить внимание на покрытие расходов по содержанию армии и флота, стоимость различного военного имущества, приобретенного во время Гражданской войны у Франции и после эвакуации ей возвращенного.

Основной задачей русского командования являлось сохранение в целости ядра военного флота и русских экипажей на кораблях и судах. Причем речь шла не столько о ценности «материальной части», представлявшейся относительно небольшой, сколько о моральной стороне вопроса. В конце 1920 г. командование Русской армии и флота еще верило в то, что борьба с большевиками продолжится в ближайшее время. В инструкции, данной представителям русского флота при уполномоченном главнокомандующего Русской армией в Париже вице-адмиралу А.А. Хоменко и капитану 1-го ранга В.И. Дмитриеву, датированной 22 ноября 1920 г., командующий Русской эскадрой писал: «Хотя нынешний состав судов нашего Черноморского Флота по отсталости его техники не представляет никакого значения не только для будущей России, но и для настоящего момента, но моральной стороне акта — сохранение Флота и передача его будущей России, я придаю громадное значение».

Вопрос об отправке кораблей Русской эскадры и чинов флота и Морского ведомства в Бизерту — базу французского флота, расположенную на территории французского Тунисского протектората[34], решился положительно 2 декабря. При этом французское командование не скрывало того, что в Бизерте оно хотело бы видеть как можно меньше русских людей и кораблей, поскольку, как объясняли французы, Бизерта — необорудованный порт и разместить в нем значительное количество семей офицеров не представлялось возможным. Соответственно, корабли старались укомплектовывать преимущественно холостыми офицерами и матросами. По воспоминаниям дочери командира миноносца «Жаркий» старшего лейтенанта А.А. Манштейна, А.А. Манштейн-Ширинской, «еще в Константинополе любящим парам посоветовали оформить свои отношения: только семейные моряки уходили в Бизерту. Надо было расставаться или венчаться, и в те несколько дней на эскадре сыграли много свадеб. Молодоженов сразу же разлучили. В то время как их мужья оставались на военных судах, их молоденьких жен посадили на [транспорт. — Н.К.] „Константин“». Кроме того, с целью сокращения числа кораблей эскадры, в Константинополе оставлялись гидрографические суда «Казбек» и «Веха». Впрочем, вместо «Вехи» в Бизерту в качестве учебного парусника Морского корпуса взяли учебное судно «Свобода» (бывшая «Великая Княгиня Ксения Александровна»). Ранее судно, находившееся в Константинополе с 1918 г., принадлежало Одесскому училищу торгового мореплавания. Также в Константинополе оставались эсминцы «Гневный», «Цериго» и «Поспешный» — их собирались отбуксировать в Бизерту позже, после завершения на этих кораблях ремонтных работ.

Для перехода в Бизерту Русская эскадра была разделена на три отряда:

1-й отряд:

Линейный корабль «Генерал Алексеев»

Крейсер «Генерал Корнилов»

Посыльное судно «Алмаз»

Подводные лодки: «Буревестник»

«Тюлень»

«Утка»

«АГ-22»

База подводных лодок транспорт «Добыча»

2-й отряд:

Эскадренные миноносцы: «Беспокойный»

«Дерзкий»

«Пылкий»

«Капитан Сакен»

«Жаркий»

«Звонкий»

«Зоркий»

Спасательный буксир «Черномор» Буксир «Голланд»

3-й отряд:

Посыльные суда: «Грозный» (в других источниках — канонерская лодка)

«Страж» (в других источниках — канонерская лодка)

«Якут»

«Китобой»

Учебное судно «Свобода»

Вооруженные ледоколы: «Илья Муромец»

«Джигит»

«Гайдамак»

«Всадник»

При эскадре также находились: транспорт-мастерская «Кронштадт», угольный транспорт «Форос» («Далланд»), пароход «Константин» (с семьями чинов эскадры).

После принятия на борт запасов и проведения некоторых ремонтных работ (в основном силами транспорта-мастерской «Кронштадт») русские корабли стали покидать Константинополь. Флот вышел в Бизерту в следующем порядке:

8 декабря 1920 г. — линейный корабль «Генерал Алексеев», транспорт-мастерская «Кронштадт» и транспорт «Далланд» (с углем для эскадры).

10 декабря — посыльное судно «Алмаз» на буксире «Черномора», эскадренный миноносец «Капитан Сакен» на буксире вооруженного ледокола «Гайдамак», эсминец «Жаркий» на буксире «Голланда», эсминец «Звонкий» на буксире вооруженного ледокола «Всадник», эсминец «Зоркий» на буксире ледокола «Джигит», транспорт «Добыча», подводные лодки «АГ-22» и «Утка», ледокол «Илья Муромец», имея на буксире подводные лодки «Тюлень» и «Буревестник», посыльные суда «Китобой» и «Якут», канонерские лодки «Грозный» и «Страж», на буксире которой шло учебное судно «Свобода».

12 декабря — эсминцы «Беспокойный», «Дерзкий» и «Пылкий».

14 декабря — крейсер «Генерал Корнилов» и пароход «Константин».

Подробности перехода сжато, но ярко описал адмирал Кедров: «Я с эскадрой и Морским Корпусом шел в Бизерту, где суда эскадры должны были быть поставлены на „долговременное хранение“. С нами шел французский крейсер [„Эдгар Кине“. — Н.К.][35]и французская канонерка. Командиром крейсера был кап[итан] 1р[анга] [дю Пти-Туар], потомок героя Абукира[36], который с большим тактом выполнил свою миссию „дипломатического“ конвоира эскадры. Он все время подчеркивал, что он состоит в составе моей эскадры и на каждой якорной стоянке приезжал ко мне первым для выяснения наших нужд (вопросы питания, воды и т. п.). Переход в Бизерту был трудным для эскадры из-за плохого состояния перемонтированных давно судов и неопытности команд.

Так, например, дредноут „Генерал Алексеев“ одно время шел 1 72 узла и его несло ветром как парусную лайбу. В лучшем состоянии находились подводные лодки и нефтяные миноносцы под командованием] к[онтр] — адм[ирала] Беренса.

Большие суда шли кругом Греции, заходя в Наваринскую бухту (где [отец] Алексий служил панихиду у памятника павшим в Наваринском сражении), а малые суда пересекали Коринфский полуостров Коринфским каналом. Все собирались у о[стро]ва Кефалония, где немного меньше чем 120 лет тому назад адмирал Сенявин своими победами на море высоко прославил Андреевский Флаг.

Во время моей прогулки к прибрежной деревне жители, узнав, что я адмирал русского флота, стоящего на якоре у их берегов, провели ко мне старика, который через переводчика рассказал мне, что он еще от своего деда слыхал о русском „Адмирале Сеняве“[37], который освободил их от турок и владычества Бонапарта. Увы, подумал я, какой контраст — Россия тогда и теперь, и тоже под Андреевским флагом у этих берегов. Я дал старику „на память“ 1000 рублей крымской бумажкой.

На переходе в шторм ночью погибла французская канонерка, оторвавшаяся от эскадры и наскочившая на камни к востоку от Коринфского канала[38]. Мы, к сожалению, не слыхали ее „S.O.S“ и не могли прийти на помощь; спаслось немного, но среди них все наши гардемарины, назначенные на нее для сигнализации и связи — поистине русские и в огне не горят и в воде не тонут».

О взаимопонимании между русским и французским морским командованием писал в своем рапорте и командир крейсера «Эдгар Кине» капитан 1-го ранга Бергас дю Пти Гуар: «Адмирал Кедров нанес мне ответный визит [15 декабря 1920 г. — Н.К.]. Новая беседа сблизила наши точки зрения. Основываясь на директивах, изложенных в секретной телеграмме командующего эскадрой, полученной сегодня, я считал, что моя роль заключается в том, чтобы для моего же блага укрепить авторитет адмирала Кедрова в моей эскадре и в основном действовать убеждением в отношении его таким образом, чтобы получить его поддержку и поддержку его штаба для общего управления конвоями. С сегодняшнего дня его концепция наших будущих операций более близка к моей, и я радуюсь той скорости, с которой он протелеграфировал своим различным эшелонам [отрядам. — Н.К.] с тем, чтобы подстегнуть отставших и обеспечить их снабжение». Такие взаимоотношения между командирами двух стран говорят как о том, что морякам, много повидавшим на своему веку и имевшим боевой опыт, всегда легче договориться между собой, так и о том, что на первых порах французское командование воспринимало Русскую эскадру как вполне суверенную боевую единицу. Но, увы, судьбу эскадры решали не моряки, а политики…

Из происшествий, случившихся во время перехода эскадры и не отмеченных адмиралом Кедровым, можно упомянуть следующие. В ночь с 14 на 15 декабря 1920 г. вблизи острова Кефалония между скалистыми мысами Манда и Капри на мель выскочил спасательный буксир «Черномор»[39]. Он оставался на песчаной отмели в течение двух дней, после чего был снят с нее с помощью крейсера «Генерал Корнилов». 19 декабря на переходе из Аргостоли в кочегарку посыльного судна «Якут» стала поступать вода. Вскоре топки погасли, а пущенная для откачки воды помпа забилась углем. С подошедшего французского конвоира «Араб» предложили снять команду «Якута» и оставить корабль в море. Гардемарины, приведшие с неимоверными усилиями «Якут» из Владивостока, гордо отказались. Вскоре удалось установить причину поступления воды — открывшийся из-за ветхости кингстон. Его сумел закрыть гардемарин К.К. Дорошенко, многократно нырявший в воду. Затем, после десятичасовой работы, воду удалось откачать, и «Якут» прибыл в Бизерту самостоятельно.

Несмотря на долгий переход и неприспособленность большинства личного состава эскадры к морской жизни, а также сравнительно большое количество женщин и детей среди пассажиров, заболеваний и несчастных случаев, вызванных условиями перехода, к счастью, не произошло. В конце декабря 1920 г. суда Русской эскадры начали прибывать в Бизерту. Первым 22 декабря пришел пароход «Константин» с семьями чинов эскадры. Затем, в зависимости от обстоятельств плавания, пришли эсминцы «Беспокойный» и «Пылкий», подводная лодка «Буревестник», посыльное судно «Алмаз», вооруженный ледокол «Илья Муромец», канонерская лодка «Грозный», транспорт «Добыча», подводные лодки «АГ-22» и «Утка», спасательный буксир «Черномор», буксир «Голланд», посыльное судно «Китобой», канонерская лодка «Страж», вооруженные ледоколы: «Гайдамак», «Джигит» и «Всадник», эсминцы: «Капитан Сакен», «Звонкий» и «Зоркий», посыльное судно «Якут», линейный корабль «Генерал Алексеев», крейсер «Генерал Корнилов», эсминец «Дерзкий», подводная лодка «Тюлень», транспорты «Кронштадт» и «Далланд», учебное судно «Свобода». Последним 2 января 1921 г. пришел эскадренный миноносец «Жаркий». Еще через некоторое время в Бизерту пришел пароход «Цесаревич Георгий», привезший из Константинополя больных и раненых, а также медицинский персонал. Прибывших разместили во временном отделении французского Морского госпиталя, впоследствии выздоравливающие переводились в лагерь Надор вблизи Бизерты.

В середине января 1921 г. командование эскадры отправило в Константинополь ледоколы «Илья Муромец», «Гайдамак» и «Джигит» с заданием привести оставленные там эсминцы «Гневный» и «Цериго». 17 февраля ледоколы вернулись в Бизерту. На переходе из Наварина эсминец «Цериго» оторвался от своего буксировщика — ледокола «Джигит». Последний из-за неисправности механизмов не смог вновь взять его на буксир. «Джигиту» пришлось уйти на Мальту, а оттуда — в порт назначения. «Цериго» же прибыл в Бизерту на буксире французского корабля «Риносеро». Вместе с этой группой кораблей пришло и нефтеналивное судно «Баку».

Тремя днями ранее своим ходом (именно так написано в документах, хотя, думается, данный факт маловероятен) из Константинополя прибыл «бывший линейный корабль» (по терминологии того времени), а в действительности — превращенный в блокшив старый эскадренный броненосец «Георгий Победоносец». Во время перехода на нем произошел несчастный случай. 13 февраля во время качки самопроизвольно отдались (выскочили из креплений) найтовы (тросы) стрел на фок-мачте. Размахами стрел были убиты два офицера — старший штурман лейтенант А.П. Ставицкий и армейский капитан А. Нестеров, исполнявший должность боцмана. Сброшенный с мостика командир корабля получил контузию. Погибших похоронили на кладбище Сиди-Абдалла близ Бизерты, открыв скорбный счет русскому некрополю в этом североафриканском порту.

К середине февраля русские корабли сосредоточились в Бизерте. Впереди было четыре года нелегкой, но славной жизни на чужбине…

Похожие книги из библиотеки

Бронетанковая техника Германии 1939 - 1945 (часть II)

Легкобронированные боевые машины — бронеавтомобили и бронетранспортеры — в течение всей второй мировой войны являлись весьма важной составляющей вооружения танковых и моторизованных частей и соединений вермахта и войск СС, Они, как нельзя лучше, соответствовали доктрине развертывания высокомобильной механизированной армии, которая начала осуществляться сразу после прихода к власти нацистов.

К постройке же броневых машин в Германии приступили еще задолго до первой мировой войны. В 1906 году был изготовлен и успешно прошел испытания бронеавтомобиль Ehrhardt ВАК, вооруженный 50-мм противоаэростатной пушкой. За ним последовало еще несколько образцов броневиков различного типа. Наиболее удачным из них стал тяжелый полноприводной Ehrhardt E-V/4, выпущенный серией из 32 единиц в 1917 — 1916 годах.

Бронеколлекция 2003 № 01 (46) Амфибии Красной Армии

5 февраля 1932 года советская внешнеторговая фирма АРКОС (Arcos Ltd. — All Russian Cooperative Society Limited) заказала фирме Vickers восемь плавающих танков. Первая машина была поставлена 21 июня, а последняя — 22 октября того же года.

После поступления первых закупленных танков, их испытаний и всестороннего изучения началось интенсивное проектирование отечественных образцов. При этом никакой лицензии не приобреталось.

Приложение к журналу «МОДЕЛИСТ-КОНСТРУКТОР»

Борьба с танками

В книге на основе данных, опубликованных в иностранной печати, и по материалам открытой советской печати популярно излагаются основные положения по борьбе с танками и другими бронированными целями при ведении боевых действий в различных условиях.

В труде дается краткий анализ развития современного состояния и перспектив совершенствования танков и бронированной техники, исторический очерк развития борьбы с танками, характеристика современных средств, организации и способов ведения борьбы с танками.

Книга рассчитана на широкий круг военных читателей.

Подводный флот специального назначения

В глубинах рек и озер, морей и океанов таятся несметные сокровища. Поиску и освоению их человечество всегда уделяло большое внимание. Предлагаемая читателю книга посвящена описанию средств освоения морских глубин.

В книге, рассчитанной на массового читателя, кратко излагается история развития этих средств и дается описание современных гидростатов, батисфер и батискафов. Рассказывается о подводных роботах, применяемых для выполнения работ на больших глубинах. Приводятся подробные сведения о специальных подводных лодках для океанографических исследований. Показаны возможные пути развития подводного флота специального назначения.