Макиавелли и наивность Платона
Вот как Макиавелли комментирует действия Людовика XII в Италии:
Людовик совершил общим счетом пять ошибок:
– изгнал мелких правителей;
– помог усилению сильного государя внутри Италии;
– призвал в нее чужеземца, равного себе могуществом;
– не переселился в Италию;
– не учредил там колоний.
Эти пять ошибок могли бы оказаться не столь уж пагубными при его жизни, если бы он не совершил шестой: не посягнул на венецианские владения. <…>
Если же мне возразят, что Людовик уступил Романью Александру, а Неаполь – испанскому королю, дабы избежать войны, я отвечу прежними доводами, а именно: что нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежать, а преимущество в войне утратишь. <…>
Итак, король Людовик потерял Ломбардию только потому, что отступил от тех правил, которые соблюдались государями, желавшими удержать завоеванную страну. И в этом нет ничего чудесного, напротив – все весьма обычно и закономерно.
О чем говорит нам этот текст, посвященный Людовику XII, в Италии показавшему себя никудышным стратегом, как, впрочем, и его предшественник Карл VIII и его преемник Франциск I? Классика жанра: у Франции не было союзников, потому что она пренебрегла учетом соотношения сил. Как впоследствии Европа, Италия в то время удерживала шаткое равновесие между четырьмя державами, не позволяя ни одной взять верх над остальными. Любой союз в этих обстоятельствах мог рассчитывать на прочность только при условии сохранения равновесия. Французы этого никогда не понимали, за что Макиавелли относил их не к политикам, а к политиканам. Именно об этом он пишет в главе III:
Кардинал [Чезаре Борджа] заметил мне, что итальянцы мало смыслят в военном деле, я отвечал ему, что французы мало смыслят в политике, иначе они не допустили бы такого усиления Церкви.
Целью действующей власти всегда является мир и процветание. Военная стратегия – лишь способ достижения этой цели. Макиавелли не останавливается подробно на его описании, упомянув о нем в одной-единственной главе, где утверждает, что правитель, пренебрежительно относящийся к военному искусству, потеряет государство. Людовик XII, потерявший свое государство в Италии, совершил не военный, а политический просчет. Он не перебрался жить в Италию. Из этого вытекает, что для успешного управления государством правитель должен присутствовать на месте и внушать подданным доверие.
Таким образом, Макиавелли, как и Платона в «Республике», занимает политическая стратегия. С точки зрения Платона, политика – это особое поле деятельности, на котором должна царить добродетель. Только философ знает, что истинно, а благо и истина суть одно и то же. Следовательно, только философ обладает добродетелью, и по этой причине править должен он.
Макиавелли далек от подобной наивности. Он не считает, что благо и истина идентичны, к тому же стратег должен руководствоваться не истиной, как утверждал Сунь-цзы, а силой. По Макиавелли, мир – это арена борьбы, на которой без конца сталкиваются разные силы. Это суждение справедливо как для государств, так и для отдельных лиц и, разумеется, для тех, кто обладает властью. Никакая власть не может быть установлена навечно, поскольку сама природа власти предполагает конкуренцию и борьбу; обладание властью в любой момент может быть оспорено, а властитель свергнут. Удержание власти означает постоянную борьбу за власть. Если тот, кто владеет властью, не будет ежеминутно заниматься ее удержанием, власть выскользнет у него из рук.
Вот в чем суть позиции Макиавелли: власть как таковая – это одновременно и субъект, и объект власти. Добродетель и общее благо суть внешние объекты, которые могут быть использованы как второстепенные, но ни в коем случае не как главные мотивы властителя.
Таким образом, Макиавелли рисует перед нами образ того, что впоследствии получило название realpolitik – умения определять силовые поля и управлять ими. Этот подход прямо противоположен идеологическому, согласно которому реальность должна подчиняться некой идее, воспринимаемой как высшая.