Успешные оборонительные действия группы армии «Центр»
В противоположность южному и северному участкам фронта, где русские зимой 1943–1944 года наносили свои главные удары, на фронте группы армий «Центр» после тяжелых осенних месяцев сложилась довольно благоприятная обстановка.
Правда, и здесь часто возникали тяжелые положения, однако группе армий удалось не только сохранить целостность своего фронта, но и в основном удержать занимаемые позиции.
Осенние бои, разумеется, сильно измотали 50 дивизий, входивших в состав группы армий. Несмотря на все усилия, немцам не удалось восполнить все свои потери в людях и технике, поскольку людские резервы Германии, равно как и ее военно-промышленный потенциал, были к тому времени в значительной мере исчерпаны. К тому же напряженная обстановка на соседних участках фронта постоянно требовала принятия особых мер для обеспечения флангов Восточного фронта. Сильно вытянутое южное крыло группы увеличило протяженность ее фронта до 1000 км, а найти новые силы для его обороны не представлялось возможным.
В продолжение всех зимних месяцев противник ограничивался здесь в основном сковывающими действиями, стараясь не допустить перебрасывания сил на участки, где он вел наступление.
Группа армий «Центр» в начале 1944 г 
Но часто эти боевые действия, и в особенности на флангах группы армий, принимали характер ожесточенных сражений. Так, на левом фланге внимание русских привлек Витебск. Дважды, в начале января и в начале февраля, русские, введя в бой в общей сложности свыше 60 соединений, пытались, переходя в решительные атаки, овладеть городом и лишить группу армий ее важнейшего опорного пункта. В тяжелых боях, проходивших с переменным успехом, отчаянно сражавшиеся дивизии немцев успешно отбивали все атаки противника, теряя при этом лишь незначительные участки местности. Наступающий противник понес здесь огромные потери, так и не достигнув своей цели.
В то время как в центре фронта группы армий немцам удалось отбить почти все атаки в направлении Могилева и Бобруйска, на правом крыле сложилась значительно более серьезная обстановка. Здесь между правым флангом группы армий «Центр» и левым флангом группы армий «Юг», переименованной позже в группу армий «Северная Украина», все еще существовала брешь, которую прикрывали довольно слабые подвижные войска. В этот район проникли крупные кавалерийские силы русских. Действуя здесь в отрыве от своих войск, они создавали постоянную угрозу коммуникации 2-й армии, железной дороге Мозырь — Минск, которая и без того часто выводилась из строя партизанскими отрядами. Свои действия против открытого правого фланга 2-й армии русские связали с наступлением на стыке 2-й и 9-й армий, где они к середине января настолько далеко продвинулись на запад, что вместе с подвижными силами, действовавшими на юге, поставили 2-ю армию под угрозу двойного охвата. Ввиду того, что последняя слишком долго оставалась на старых позициях, ей лишь с большим трудом удалось избежать окружения.
После этого русские начали наступление на фронте 9-й армии, которая в ходе боев, продолжавшихся до конца февраля, сумела преодолеть несколько кризисов в районе Рогачева и удержать свой фронт, лишь местами отведя свои войска назад.
В марте на правом фланге группы армий, который все время находился под угрозой, обстановка резко осложнилась. Русские в ходе своего наступления на фронте ее правого соседа (группа армий «Юг») вышли в район Ковеля, находящегося западнее Мозыря более чем на 300 км. Возникла опасность, что противник продолжит свое наступление в направлении Бреста и выйдет глубоко в тыл группе армий «Центр». Сам Ковель, являвшийся единственной преградой на пути противника, был окружен. Командование группы армий, и в частности командование 2-й армии, должно было поэтому сделать для себя соответствующий вывод из создавшейся обстановки.
Сняв значительные силы с других участков фронта, немцы создали в тылу, за своим правым, обращенным на запад флангом, ударную группировку. Эта группировка во взаимодействии с 4-й танковой армией, передвигаясь с боями по лесистой, изрезанной многочисленными реками местности, к началу апреля прорвалась к Ковелю. Ей удалось освободить зажатый в тиски гарнизон города и вновь восстановить связь с правым соседом. Применение тактики «укрепленных пунктов» в районе Ковеля вполне себя оправдало, хотя во многих других случаях она приводила лишь к излишним потерям в людях и технике. Под Ковелем немцы сумели не только остановить наступление русских войск, которое, кстати, уже начало выдыхаться, и лишить русских важного узла коммуникаций, но и создать опорный пункт, зацепившись за который им удалось значительно укрепить свой непрочный фронт. Было, конечно, ясно, что тактику «укрепленных пунктов» следует применять лишь в исключительных случаях и только после глубокого анализа конкретной обстановки. Позже она стала применяться на всех театрах военных действий, превратившись для Гитлера в некое лекарство от любой болезни. В том случае, когда в результате деловой оценки сложившейся обстановки немцам не оставалось никакого другого выхода из положения, эта тактика приводила к таким огромным людским и материальным потерям, которые совершенно сводили на нет все ее преимущества. К сожалению, у немцев не хватило сил, чтобы развить достигнутый под Ковелем успех, выдвинуть войска дальше к востоку и сократить протяженность открытого правого фланга группы армий «Центр».
Таким образом, группа армий «Центр» весной 1944 года занимала сплошную линию фронта. В результате успешных оборонительных сражений, в ходе которых русские понесли очень большие потери, среди войск возросла уверенность в своих силах. Однако при первом же взгляде на карту можно было увидеть, что растянувшийся более чем на 1100 км фронт группы армий, а также постоянная угроза на флангах и явно недостаточное количество сил, равных примерно 50 дивизиям, не позволяли надеяться на то, что группа армий сумеет устоять перед очередным крупным наступлением русских.
Только планомерный, умело проведенный и тщательно организованный отход на более сокращенную линию фронта мог еще придать немецкому Восточному фронту необходимую плотность и прочность, которые позволили бы немцам, имея незначительные резервы в тылу, нанести наступающим русским войскам такие потери, что возникшая в результате этого обстановка наряду с предполагавшимся успешным отражением вражеского вторжения на Западе могла послужить основой для политических мероприятий. К подготовке нового рубежа обороны нужно было приступать немедленно. Следовало создать глубоко эшелонированную оборону, а время для ее строительства выиграть путем отхода, сочетающегося с решительными наступательными действиями части сил. Многие старались внушить Гитлеру правильность такого решения, высказывая свои соображения и письменно и устно во время так называемых «оперативных совещаний» в его штаб-квартире, но убедить Гитлера было невозможно. Еще более странным было то, что сам он также не высказывал никаких соображений относительно методов дальнейшего ведения войны.
Запутавшись в деталях тактической обстановки, Гитлер уже в значительной степени утратил способность по-деловому оценивать стратегическое положение Германии, взвешивать оставшиеся у него возможности и принимать действительно нужные и важные решения. Живость и гибкость ума, которые он, несомненно, проявил в начале войны, а также готовность идти на риск и богатство его идей уступили место какой-то мелочности, заставлявшей его избегать всяких деловых решений. Он стал крайне неуверенным и духовно опустошенным, и даже его ближайшие советники ничего не могли с этим поделать. Если им и удавалось иногда вывести его из подобного состояния, то это, как правило, уже ничего не могло изменить в создавшейся обстановке.
Поэтому все решения приходилось принимать задним числом, то есть тогда, когда развивающиеся события уже обгоняли их. К тому же все эти решения почти всегда не выходили за рамки мелких тактических вопросов. Не имея зачастую достаточного представления об обстановке, Гитлер не раз ставил в тупик подчиненных ему военачальников. Главное место в размышлениях Гитлера стали теперь занимать вопросы о том, следует ли, например, оставить какой-то населенный пункт, куда перебросить такую-то дивизию и даже где лучше использовать какую-либо тяжелую батарею. При таком способе руководства, разумеется, между Гитлером и его главными оперативными советниками постоянно возникали разногласия. Начальник Генерального штаба, который отвечал за Восточный фронт, и начальник Главного штаба Вооруженных сил, несший ответственность за остальные театры военных действий, не раз вызывали на себя гнев Гитлера, пытаясь сохранить за командными инстанциями действующей армии совершенно необходимую для них свободу принятия решений и маневра.
Хотя эти разногласия и принимали иногда форму жаркого спора, ведшегося с большим темпераментом, и нередко высказывания Гитлера были чересчур резкими и оскорбительными для главы государства, однако надо признать, что они были далеко не такими, какими их часто изображают сегодня различные мемуаристы.
По указанию заместителя начальника Главного штаба Вооруженных сил генерала Варлимонта была предпринята попытка составлять для Гитлера ежемесячные «памятные записки» по вопросам стратегического, оперативного и военно-экономического положения Германии. В них же указывались предположительно и перспективы развития событий и имелись проекты необходимых решений. Гитлер с улыбкой взял у Варлимонта несколько таких «памятных записок», заявив при этом, что хочет почитать их ночью. Однако больше он о них никогда не вспоминал. Стало ясно, что меморандумы не возымели на него никакого действия, и эта интересная, хотя и весьма трудоемкая, работа была вскоре прекращена.
