В книге, которую держит в руках читатель, он найдет также исторические экскурсы, пронизанные иронией рассуждения о политике и политиках, а также — о персонажах замкнутого мира военной науки.
Во втором (электронном) издании переработан текст, существенно расширен иллюстративный ряд.
5.5 К острову — на малом десантном корабле
5.5
К острову — на малом десантном корабле
17 июня 1986 года, с аппарели[99] десантного корабля, мы сошли на остров Коневец в Ладожском озере. Нас ожидала подготовленная к испытаниям крылатая противокорабельная ракета П-15[100] (рис. 5.7).
П-15 разрабатывалась в конце 50-х и в системе ее наведения преобладали схемы на лампах. Имелось, правда, четыре полупроводниковых диода: два — в смесителе и два — в канале автоподстройки частоты. Будучи мишенью для излучателей РЧЭМИ, П-15 и сама нуждалась в цели, которую соорудили, подняв над шлюпкой «железный парус» (рис. 5.8). На дистанции 120 м отраженный сигнал был очень мощным («больше, чем от крейсера при стрельбе в упор» — говорил офицер, обслуживавший ракету).
Доставить на остров удалось лишь пяток конденсаторов, поэтому «перекормить» излучатель было невозможно.

Рис. 5.7
Подготовка к испытаниям противокорабельной ракеты П-15.
…Радиолокационная головка самонаведения жадно захватывала «железный парус». После подрыва сборки в 50 метрах от ракеты, стрелка прибора «ток смесителя» дернулась, но на осциллографе контрольного стенда осталась «картинка», соответствующая удержанию цели головкой самонаведения. Это было невероятно: надо только представить, насколько мощным должно быть ударное возбуждение от наносекундного импульса РЧЭМИ, чтобы стрелочный прибор среагировал на него двукратным отклонением от номинального уровня! И, тем не менее — ракета цель не потеряла! Пара следующих дней принесла аналогичные результаты: хотя сборки подрывали все ближе к ракете, потери захвата цели не фиксировалось.

Рис. 5.8
«Железный парус» этой шлюпки захватывала головка самонаведения ракеты.
Пошли дожди, опыты прервали и стали обследовать «пятнадцатую». Выяснилось, что все ее диоды имеют одинаковые сопротивления, как для «прямого», так и для «обратного» тока. После долгих препирательств, их стали поочередно заменять резисторами с сопротивлениями в сотни Ом. Можно было заменить на резисторы все диоды в канале автоподстройки частоты и один в смесителе (три из четырех имевшихся во всей схеме) и все равно захват «железного паруса» не срывался: на дистанции в сотню метров мощность отраженного от него сигнала превышала все разумные пределы!
… Следующий солнечный день был ветреным, Ладога покрылась пенными «барашками». В ракете заменили все диоды на новые, сборку расположили в 20 метрах под углом примерно 30 градусов к оси головки самонаведения и стали ждать. Наконец, кто-то заорал: «Баржа!» Начали лихорадочно заряжать батарею, приводить в рабочее состояние ракету. «Захват» баржи произошел на дистанции около трех морских миль и сборку подорвали. «Захват» был немедленно потерян. Тот же результат получили и когда ракета «смотрела вслед» уже уходящей барже, а сборку (последнюю из имевшихся) подорвали в 30 метрах под углом в 45 градусов к линии визирования головки. Два фактора: отраженный от цели сигнал реальной амплитуды и наличие помех от «барашков» на водной поверхности (весьма незначительных по морским меркам) привели к тому, что и должно было произойти. Эта серия показала, как сложны процессы, вызываемые РЧЭМИ в электронике и как противоречивы могут быть оценки таких эффектов. Впоследствии не раз приходилось отклонять предложения дилетантов провести «оценочные» испытания с использованием в качестве мишеней электронных часов или туристических приемников, потому что это было бесполезной тратой сил и средств: боеприпасы не предназначены для выведения из строя часов. Если часы все же вышли из строя, то это не значит, что выйдет из строя военная электроника; если же они продолжают после опыта идти, то военная электроника как раз может и «сгореть».
Под сладкий звук фанфар первых успехов, начались сборы в Нальчик. Помимо команды испытателей, самолет ВВС должен был доставить туда сборки Е-9 и более шестисот килограммов взрывчатки: пластита, с консистенцией, напоминающий детский пластилин, эластита, похожего на листы резины и много шашек прессованной взрывчатки особой мощности. Все это погрузили в самолет, но вылет не разрешили — из-за погоды на аэродроме Нальчика. Летчики спросили, играю ли я в преферанс. Да! Чтобы не идти в гости с пустыми руками, направился в магазин. В очередь позади встала женщина за 30, не уродка, но затучневшая и с визгливым голоском. Спросила о какой-то ерунде, а потом продолжила:
— Вы — приезжий?
— Да.
— И что, в гостинице остановились?
— Да.
— Что ж, знакомой из местных у вас даже нет?
Я стал подумывать, было ли правильным методически — посвящать этот вечер преферансу. Она была не в моем вкусе, но в мыслях упрямо вертелось: «ни один клочок земли не должен оставаться невозделанным!», Вдруг появился летчик, схватил за рукав и не отпускал:
— Пошли…
— Подожди, хоть что-то куплю к ужину…
— Не надо, дома все уже приготовлено, а бухать нам нельзя, а то
утром от полета отстранят.
При этом он выпученными глазами «сигнализировал» в сторону собеседницы, явно стремясь предостеречь. Вспомнились плакаты о высоком моральном облике советского человека, но паче — призывы на стенах медицинских учреждений: всемерно избегать беспорядочных половых связей. Я дал себя увести.
«Нашел, к кому клеиться! Это же „черная вдова“[101]!» Оказалось, моя собеседница была дочерью начальника политотдела гарнизона. Он умер спустя пару лет после ее свадьбы, но успел обеспечить молодым в городке квартиру, а зятя — устроить в авиаотряд, летавший в Афганистан (это было заветное место службы, несмотря на риск). Однажды приземлившийся «грузовик» стали проверять на предмет провоза оружия или наркотиков. Экипаж в такой ситуации покидать самолет не должен, но это правило нарушалось. Будущая «черная вдова» кротко ожидала тихого семейного счастья, как вдруг ей позвонили, и женский голос лаконично проинформировал, что муж в данный момент вступил в связь (и отнюдь не почтовую!) с кладовщицей…
…С противотанковой силой по траекториям, ведущим к складу, было пущено несколько каменюк. Визгливые, нечленораздельные выкрики собрали наблюдателей, но и они (некоторые — даже с табельным оружием) благоразумно не выходили из близлежащих кустов. Все же, когда вблизи склада дымными огоньками занялась пожухлая травка и намерение предать очистительному пламени место измены, вкусив на его пепелище шашлык «а ля Серж Лазо»[102] стало очевидным, прибыл усиленный наряд и дамочку вывели «за проволоку».
…Ни о чем не подозревавший «комиссар» заперся в кабинете, отгородившись от суеты офицеров в своей вотчине. Легкого поведения муза «нарезала» над его плешивой головкой и звенели потоком стреляных гильз стихи, которые (начпо это чувствовал) были достойны не многотиражки «На страже родного неба», нет, их вполне можно было опубликовать (именно — опубликовать, а не вытатуировать!) в центральном органе Минобороны. Первое слово в названии того органа было: «Красная», а насчет второго существовали расхождения: иногда кое-кто, таившийся под личиной, заменял в разговоре второе слово не тем, что печаталось в «шапке» газеты, а другим[103], хотя и созвучным, но представлявшим в ложном свете идеологическую направленность издания. Поэтический подарок готовился к очередной вехе в истории могучей державы:
Удалось и начало следующего четверостишия:
Начпо задумался, но ум его пасовал, не мог представить, что ждет в этом случае дурковатый Запад, ослепленный бессильной злобой.
…Неожиданно дверь кабинета забилась птицей, одуревшей от близкой очереди пушечной установки вертолета Ми-24П. Собственно, этот образ пришел на ум не начпо, а ошивавшимся возле кабинета офицерам, сам-то начпо затруднился бы ответить, как и почему летают транспортники, а «крокодилы» на аэродроме этой вч[104] и вовсе не водились. Он видел их только когда выдавал картинки ефрейтору-художнику, для «обновления наглядной агитации». По мотивам картинок, ефрейтор, раз за разом, изображал нечто малоприличное: лишь осеняющий кривой крест (винт) делал возможным селектирование образа вертолета от такового каловых масс. Вертолет-экскремент исторгал неравной толщины красные пунктиры, символизировавшие обрушившуюся на врага лавину огня. В вч были и другие художники — начпо догадывался об этом, когда видел напоминающие наскальную живопись наивные изображения мужских и женских половых органов на стенах мест общего пользования. Уровень их исполнения был примерно таким же, как и «наглядной агитации», но сюжетный ряд, в пределах которого творили вышедшие из народной гущи таланты, был небогат и начпо предпочитал иметь дело с ефрейтором.
«В самоволку, значит, протестутка?!» — плеснул комиссар служебной злобой вслед стремительно исчезающей музе. В детстве, «глотая» книги, он не давал себе труда вчитываться в слова и некоторые ошибки намертво въелись в память, вызывая теперь оживление аудитории на семинарах по партийно-политической работе — при упоминаниях «протестуй® Троцкого» или «неувязимой (неуязвимой) логики ленинской мысли».
Понимая, что задержать музу не властен, он ядовито напутствовал ее: «Вали, вали! Только не в штаны!» — и поспешил открыть кабинет, потому что было ясно: дверь вскоре будет вынесена.
На стол хлопнулся тяжеленный альбом и визгливый голосок стал выражать яростное возмущение его содержанием. Гомон офицеров за дверями кабинета поутих. Начпо обомлел: на фотографиях в альбоме были крайне цинично отражены отношения мужчины (не мужа страдалицы) и свиньи. Одуревший от чуждых советскому человеку изображений, ничего похожее на которые не хранила даже память о грезах богатого онанистическими актами детства, начпо бекнул: «Пишите заявление», проводил дамочку и побежал в узел ЗАС[105] «советоваться» с политуправлением — доверить такое обычному телефону было немыслимо.
Он забыл запереть кабинет! Из альбома изъяли несколько высокохудожественных снимков, а заявление успели даже сфотографировать!
Снимки мне посмотреть не довелось, а вот шедевр — переписанное от руки «Заявление» — прочитать дали. Начало было скучноватым: «Прошу принять меры к извращенцу, позорящему высокое звание советского офицера и члена КПСС…», но вот потом: «…он заставлял меня раздеваться и ходить по квартире голой, в чулках и туфлях…»; «…сам тоже раздевался и часто смотрелся в зеркало, надев на возбужденный орган утюг. Заставлял меня фотографировать его в таком виде…»; «…свинтил крючок в туалете и, когда я отправляла естественные надобности, овладевал мной в извращенной форме…».
…Стерва поломала мужику карьеру. Но и она получила свое: после столь богато оформленного событиями развода «советские офицера» ее сторонились. Квартиру в военном городке обменять
было нереально. Поэтому ее внимание к приезжим было вполне объяснимым…
- 5.1 «Мы нанесем им, если будет надо, ответный термоядерный удар!»
- 5.2 Работа на даче недалеко от центра мегаполиса и испытания на горном курорте
- 5.3 Контакты с разработчиками военной электроники: своя рубашка им ближе к телу. «Первый постоянно действующий фактор»
- 5.4 Новые экспериментальные сборки. Первый успех в Черноголовке с крайне отрицательными последствиями для дальнейших исследований
- 5.5 К острову — на малом десантном корабле
- 5.7 «У неба вырвали молнию…»
- 5.8 Визит в центр разработки ядерного оружия. Первая открытая публикация об излучателе
- 5.9 Приказ двух министров. В роли детектива. Тяжелая неудача на Ладоге и луч надежды в Фаустово
- 5.10 Опыты со сверхпроводниками. Взрывы выбивают стекла и магнитное поле из железных пластин
- 5.11 Воспоминания о быстрых гармониках
- 5.12 Поражающее
- 5.13 Тога патриция на секретаре райкома
- 5.14 Слово «на карандаше». Слишком мощные источники, оказывается, не нужны. Думы о пробое воздуха и электромагнитных боеприпасах
- 5.15 Подготовка совещания. Кривые пути электронов и тупики источников направленного РЧЭМИ
- 5.17 Новые заказчики. Политические изменения и адекватная реакция на них. Контакты с ЦФТИ
- 5.18 Совещание в ГРАУ. «Торсионы» и «доверители». Новые идеи и новые спектрометры. В ударно-волновом излучателе все «округляется»
- 5.19 За что любят постоянные магниты. Самодельный прибор для измерения индукции поля. Другой прибор, избавляющий от мучений с расчетом обмотки
- 5.20 Конференция «Евроэм-94». Доклад и «гражданин начальник» в нагрузку
- 5.21 ЭМБП— бревно для Полифема в руках Одиссея. Совет высоколобого начальника
- 5.22 «Атропус» означает «Неотвратимая», а «все противоминное рассосется». Изощренность Вездессущего (это — фамилия такая необычная!)
- 5.23 «Женераль Жо». Первые разрывы реактивных гранат
- 5.24 Кассетные элементы: числом поболее, ценою подешевле. Научно — рекреационное мероприятие в Арзамасе-16. Последняя «атака легкой бригады»
- Другие проекты двухступенчатых космических кораблей
- Подводная война против торговых кораблей
- Судьба кораблей и судов, оставшихся в Константинополе
- Действия надводных кораблей в Северном море в 1943–1944 гг.
- Действия надводных кораблей
- 7. Противоминное охранение кораблей, отрядов и эскадры при выходах из Порт-Артура.
- Боевая карьера кораблей типа «Дойчланд»
- Боевая карьера кораблей типа «Шарнхорст»
- Боевая карьера кораблей типа «Бисмарк»
- Окраска германских кораблей в период Второй мировой войны
- Приложение № 2 Перечень исторических предметов, хранившихся на линейном корабле "Император Павел I"
- «Пожар на корабле!»