Противотанковые ракетные комплексы (ПТРК): история создания

Производство противотанковых управляемых ракет (ПТУР) первого поколения в странах НАТО и СССР было развернуто в конце 1950-х годов. Однако при эксплу­атации в войсках начали проявляться их недостатки. Главными из них оказались слож­ность обучения операторов приемам ручного наведения, низкая полетная скорость ракет, наличие большой «мертвой зоны» на начальном участке траектории - 300-500 м (17-25% от всей дальности стрельбы), в пределах которой вероятность попадания ПТУР была близка к нулю. Эти недостатки оказались присущи всем противотанковым комплексам первого поколе­ния - SS-10, Entac (Франция), Cobra, Mamba (ФРГ), знаменитой «Малют­ке» (СССР) и др. Частично они были решены на английском комплексе Swingfire, но и там, пусть в меньшей степени, эти проблемы все же оста­лись.

Впрочем, от имевшихся недостат­ков эти ракеты не стали менее гроз­ными, и, как покажет будущее, с их помощью будет уничтожена не одна сотня танков, боевых машин и дру­гих важных целей. Тем не менее уже в период войсковых испытаний первых ПТУР военные специалисты стали понимать, что полученное противо­танковое средство далеко не столь совершенно и нуждается в дальней­шем развитии. Действительно, навод­чик должен был обладать воистину «железными» нервами, чтобы, нахо­дясь под обстрелом, не меняя пози­ции, обнаружить цель, произвести запуск ПТУР, а затем в течение всего полетного времени ракеты (10-25 секунд) успевать одновременно отсле­живать не только маневры цели, но и ракеты и пытаться манипуляциями с джойстиком пульта управления вывес­ти ее на цель.

Неудивительно, что требования к новобранцам, направлявшимся в ПТУР-команды, были одними из самых высоких в войсках.

Поднять эффективность ПТУР можно было только путем создания новых противотанковых ракетных ком­плексов, использующих иные методы наведения. Их у разработчиков остава­лось не так уж и много — полуавтома­тическое наведение и самонаведение. Реализация любого из указанных мето­дов была значительным шагом вперед.

При стрельбе из ПТРК, приме­няющих метод полуавтоматического наведения, от наводчика требовалось выбрать цель, совместить с ней при­цельную марку прибора наведения, произвести запуск ракеты и далее удерживать марку на цели до попа­дания ПТУР. Система управления по бортовому источнику излучения раке­ты (трассеру, лампе) определяла коор­динаты текущего местоположения ПТУР и корректировала ее полет так, чтобы она летела туда, куда «смотрит» центр прицельной марки. Таким обра­зом, с наводчика снимались функции глазомерного контроля за правиль­ностью направления полета ракеты и корректировки ее курса.

При стрельбе из ПТРК, применя­ющих ракеты с самонаведением, рабо­та наводчика вообще сокращалась до минимума. Ему оставалось только выбрать цель, произвести целеуказа­ние, получить подтверждение о захва­те цели головкой самонаведения и осуществить запуск ПТУР. Далее раке­та следовала к цели самостоятельно. Наводчику уже не было нужды быть привязанным к своей позиции в тече­ние всего полета ПТУР. и сразу после запуска ракеты он мог переключиться на выполнение другой задачи. Именно отсюда и происходит название комп­лексов подобного типа — «выстрелил и забыл».

Совершенно очевидно, что из рассмотренных методов наведения наиболее привлекательным явля­лось самонаведение. Однако в начале 1960-х годов его реализация при всех несомненных плюсах вызывала боль­шие сомнения как с позиций надеж­ности распознавания цели, так и сто­имости будущей ПТУР. На этом пути еше предстояло решить очень многие технические проблемы, требовавшие проведения масштабных исследова­тельских работ, причем рассчитывать на их успешное завершение в ближайшей перспективе явно не приходилось.

В то же время существовавший на тот момент уровень технического раз­вития позволял в кратчайшие сроки разработать и организовать произ­водство ПТУР, использующих полуав­томатический метод наведения. Бла­годаря этому можно было избавиться от основных недостатков ручного наведения и существенно повысить эффективность этого вида воору­жения. Немаловажным было то, что установка подобных ПТУР на подвиж­ных носителях (танках, вертолетах, катерах, бронемашинах) обеспечивала возможность ведения эффективной стрельбы с ходу.

ПТУР первого поколения к тому времени уже устанавливали на вер­толетах, однако попытки их боево­го применения заметного успеха не имели, и попадания носили скорее случайный характер. А вот вероят­ность поражения противником вер­толета, осуществившего запуск ПТУР и неподвижно зависшего на 15-20 секунд на расстоянии двух-трех кило­метров, была очень высока.

Начало работ по созданию второ­го поколения ПТУР приходится на 1961 — 1964 годы. Инициатива здесь прина­длежала разработчикам из стран НАТО.

Полная длительность работ — от получения технического задания (ТЗ) до принятия ПТРК на воо­ружение и начала поставок в войска - составила от 7 до 10 лет.

При разработке новых ПТРК была проделана очень большая работа, сопровождавшаяся исполь­зованием самых последних достижений в науке и тех­нике. В этих комплексах понятие «принципиально новое» относится практи­чески к каждому элементу конструкции — от приборов наведения до раскрываю­щегося оперения ракет.

В сравнении с боевы­ми частями (БЧ) перво­го поколения БЧ лучших новых ракет при равной массе имели в 1,5-2 раза большую бронепробиваемость. Средние полетные скорости новых ПТУР увеличились по отношению к первому поколению с 80-140 м/с до 160-200 м/с. Значи­тельно сократилось время на перевод переносных ПТРК из походного поло­жения в боевое и, как правило, стало составлять менее минуты. Минималь­ная дальность эффективной стрельбы сократилась с 300-500 м до 50-75 м. Появилась возможность атаковать цели с коротких дистанций и ночью. Оператором новых ПТРК теперь мог стать практически каждый, причем на его обучение уходило максимум несколько часов. Проведенные за рубежом исследования показали, что уже через десять минут после десан­тирования с вертолета боевые расчеты могли поражать установленные цели с такой же эффективностью, как в усло­виях полигонных стрельб с неограни­ченным временем подготовки. Даже полетный стресс и вибрация винток­рылой машины не сказывались на работоспособности наводчика!

Это был действительно большой шаг вперед, однако часть недостатков все-таки осталась. Среди них необходимость наводчику сопровож­дать полет ракеты до ее попадания в цель, оставаясь при этом на виду у противника. Не самое безопасное занятие на поле боя, если учесть, что этот полет порой может длиться 20 секунд, а демаскирующие место запуска ПТУР при­знаки (характерная вспышка и дымовое облако) образуются как раз там, где находится наводчик ПТРК или боевая машина. При этом не будем забывать, что в любой армии мира противотан­ковые средства противника относят к наиболее приоритетным целям. Понятно, что в случае обнаружения места старта ракеты противником шансы расчета на выживание стано­вятся мизерными.

Лидерами в разработке ПТРК вто­рого поколения стали США. Начиная с 1962 года они очень активно заня­лись решением этой задачи и в итоге первыми приняли на вооружение новые противотанковые ракетные ком­плексы. Сначала в 1970 году - носимо-возимый TOW (головной разработчик фирма Hughes Aircraft), затем в 1972 году переносной Dragon (разработчик фирма McDonnell Douglas). Это были первые управляемые ракеты, самосто­ятельно разработанные в США для сухопутных войск.

Разработка ракет в СССР и Европе началась чуть позже, примерно в 1963-1964 годах. Поступают на вооружение ПТРК второго поколения в Европе в начале 1970-х годов. Во Франции и Германии это возимый ПТРК НОТ, принятый на вооружение бундесве­ра в 1974 году, и переносной MILAN, начало поставок которого в войска Франции и ФРГ приходится соответс­твенно на 1972 и 1974 годы. Обе ПТУР разработаны франко-германским кон­церном Euromissile. Создание концер­на уже само по себе явилось большим достижением, поскольку позволило объединить научный и технический потенциал двух стран и решить мно­гие проблемы со сбытом нового ору­жия.

Первые отечественные ПТРК вто­рого поколения начинают поступать в войска в 1970, 1974 и 1978 годах. Это переносной ПТРК -9K111«Фагот»: носимо-возимый — 9К113 «Конкурс» и переносной - 9К115 «Метис». Разработчик всех конструкций — Туль­ское Конструкторское бюро прибо­ростроения.

Что же отличало в то время как сами ПТРК, так и процессы их разра­ботки и внедрения?

Концептуально и в НАТО, и в СССР все сходились к тому, что в пехотной части должно быть как минимум два типа комплекса. Пере­носной с дальностью действия 1.000— 2.000 м для использования в составе отделения или взвода с обслуживани­ем расчетом из одного или двух чело­век и носимо-возимый или просто возимый тяжелый ПТРК с дальностью действия до 4.000 м ротного или бата­льонного звена. Максимальная масса переносимого элемента (всего ПТРК, боеприпаса или пусковой установки с прибором наведения) не должна пре­вышать 28 кг.

Логика построения конструкции будущих ПТРК была также у всех при­мерно одинаковой.

Чтобы система управления раке­той могла работать, ПТУР сразу после старта должна была попасть в поле зрения прибора наведения (ПН). Точ­нее, не сама ПТУР, а источник бор­тового излучения ракеты (трассер, лампа-фара и т.д.). Это означало, что ПН должен быть всегда четко сори­ентирован относительно направления запуска ракеты, т.е. быть жестко свя­занным с пусковой установкой.

Очевидно, что в этом случае уменьшение массо-габаритных харак­теристик ПТРК достигалось, если прибор наведения, наводчик и ПТУР располагались как можно более ком­пактно. Как следствие, чтобы не вызвать повреждения ПН и наводчи­ка продуктами сгорания порохового заряда стартующей ПТУР, напраши­валось решение запускать ракету из транспортно-пускового контейнера (ТПК).

Требования к ТПК были также понятны: он должен был быть лег­ким, прочным, не иметь остаточных деформаций при небольших ударах и являться герметичным, чтобы обес­печивать долговременное хранение ПТУР в широком диапазоне темпера­тур. Наиболее оптимальным материа­лом для этого могли быть композиты, а точнее одна их разновидность — стек­лопластики.

Для передачи команд управления лучше всего подходила отработанная на первом поколении ракет проводная линия связи. Это в свою очередь означало, что запуск ПТУР из ТПК по существу мог быть обеспечен толь­ко двумя способами: при помощи стартовой двигательной установки (СДУ), расположенной на ракете, или вышибной двигательной установкой (ВДУ), находящейся в пусковом кон­тейнере.

СДУ представляет собой обычный пороховой реактивный двигатель. Тем не менее, несмотря на кажущуюся простоту идеи, решить задачу раз­гона ПТУР при помощи СДУ оказа­лось очень сложно. Причина главным образом была связана с зависимос­тью скорости горения пороха от его начальной температуры. Время горе­ния заряда, а следовательно, и длина участка разгона сильно изменяются в зависимости от температуры окру­жающей среды, и поэтому существу­ет риск выхлопа продуктов сгорания заряда СДУ в лицо наводчика. Чтобы не допустить подобного явления и ускорить процесс горения пороха, приходится поднимать давление в камере сгорания двигателя, а это в свою очередь приводит к увеличению массы СДУ и стартовых перегрузок.

Использование ВДУ позволяет избавиться от недостатков предыду­щего варианта, но тоже имеет свои проблемы. ВДУ устанавливается внутри ТПК и не связана с ракетой. Принцип работы ВДУ несложен. При сгорании расположенного внутри нее порохового заряда образуются газы, которые через отверстия в корпусе попадают вовнутрь пускового кон­тейнера и создают давление в заснарядном пространстве. С помощью этого давления ПТУР выбрасывается из контейнера. Основная проблема заключается в том, как компенсиро­вать возникающую при этом неурав­новешенность системы, или, проше говоря, импульс отдачи.

Такой в разных странах (незави­симо друг от друга) виделась логика построения будущих ПТРК. Практи­ческая реализация концепции у всех происходила по-разному.

Для получения объективной кар­тины при оценке некоторых особен­ностей первых ПТУР второго поко­ления не будем увязывать конструкторско-технологические характерис­тики созданных ПТРК с объемами их продаж. Поскольку умение делать и умение продавать — это два часто не взаимосвязанных вида деятельности, каждый из которых требует проявле­ния таланта.

При таком подходе один из самых известных противотанковых ракетных комплексов TOW с конструкторской точки зрения окажется весьма слабой разработкой. Конечно, если, как это делалось в США, TOW рассматривать как прямую замену американского 106-мм безоткатного орудия М40, то получится, что он превзошел его по всем основным параметрам и, конеч­но, просто не мог быть не принят на вооружение.

Однако, если оценивать характе­ристики и исполнение ПТРК в срав­нении с другими наиболее распро­страненными комплексами, картина будет совсем иной. Например, выяс­нится, что среди всех его аналогов он рассчитан на боевое использование при морозе максимум -32°С. Для сравнения, в СССР все ПТРК рассчи­таны на боевое применение до -50°С, в ФРГ и Франции до -40°С.

Старт ракеты производится с использованием СДУ. Казалось бы, такая относительно небольшая отри­цательная температура боевого при­менения должна была снять все про­блемы с разработкой СДУ. Тем не менее даже при таких льготных усло­виях американским специалистам не удалось создать конструкцию СДУ с пороховым зарядом, который гаран­тированно сгорал бы в пределах ТПК. Эта принципиальная неудача повлек­ла за собой появление целого ряда дополнительных устройств: тяжелой пусковой трубы, защищающей аппа­ратуру и наводчика от выхлопа про­дуктов сгорания порохового заряда, ее крепежа к пусковой установке, уст­ройств отсечки проводов управления. срабатывающих после истечения вре­мени полета ПТУР и немало попор­тивших нервов при испытаниях и т.д.

В итоге получился самый крупно­габаритный ПТРК. Его масса состав­ляет около ста килограммов. TOW почти в два раза тяжелее его тульского аналога ПТРК 9К113 «Конкурс», при­том что дальность стрельбы из послед­него на 250 м больше, а боевой расчет при работе в переносном варианте вполовину меньше (2 человека). Круп­ный силуэт наземного варианта ПТРК TOW делает его отличной мишенью для противника. Боевая часть раке­ты, содержащая взрывчатого вещества почти на килограмм больше, чем в БЧ ПТУР MILAN, имеет равную с ними бронепробиваемость. Время полета ПТУР на максимальную дистанцию почти на четверть больше, чем у ее аналога - ПТУР НОТ.

Ни по полученным в итоге массо-габаритным характеристикам аппара­турного отсека и рулевого привода, ни по эффективности использования занимаемого объема эта ПТУР не может являться примером.

В конструкции оболочки ТПК TOW используется четыре вида ком­позиционных материалов, и он пред­ставляет самую сложную конструкцию пускового контейнера. Причем едва ли обоснованную как с конструктор­ской, так и с технологической точки зрения.

При анализе ПТУР TOW различ­ного года выпуска видно стремление разработчиков искусственно увели­чить стоимость первых боеприпасов за счет использования дорогостоящих материалов. Возможной причиной может быть желание в будущем получить больший выигрыш по прибыли путем замены дорогих материалов на обычные.

Иначе трудно объяснить, почему направляющие башмачки пер­вых ПТУР изготовлены из фторопласта стоимостью 20-30$/кг. который затем был заменен на полиэтилен стоимос­тью 1-2$/кг, или корпус воспламени­теля разгонного двигателя, первона­чально изготовленный из нержавею­щий стали, затем стал заменяться на обычную ржавеющую и т.д. В этой связи, кстати, меня мало удивили сообщения о случаях разрыва СДУ в момент старта, поскольку еще ранее при демонтаже некоторых из них нами были обнаружены следы сильной кор­розии на внутренней поверхности корпусов двигателей.

Есть ли что-то в ПТУР TOW, на что стоит обратить внимание? Несомнен­но. Например, компактный бортовой источник излучения. За счет модули­рованного сигнала он обеспечивает ПТРК один из лучших уровней поме­хозащищенности. Также представляет интерес оригинальная малоотходная технология изготовления крыльев и рулей, конструкция и исполнение обоих двигателей ПТУР, корпуса кры­льевого отсека (метод обратной штам­повки). Сборка ПТУР интересна тем, что не предусматривала демонтаж и велась с использованием безударных заклепок, винтов-саморезов. Отсеки ПТУР соединялись между собой при помощи закатки краев одного отсека в проточки следующего. Для электросоединения бортовой аппаратуры использовался гибкий многожильный плоский кабель и т.д.

Недостатки ПТРК мало сказались на объемах его продаж. Организа­ция производства и сбыта продукции военного назначения — это та область, где тягаться с американскими деловы­ми людьми очень трудно. Чего стоит только сделка «Иран—контрас»! Надо было суметь продать в середине 1980-х годов с оружейных складов Израиля тысячи ПТУР Ирану, уже ставшему на антиамериканский и антиизра­ильский путь, и при этом заработать очень неплохие деньги, которые затем использовать для очень сомнительных операций.

ПТРК TOW до сих пор является одним из самых дешевых по стоимос­ти и это при том, что рабочие амери­канских ракетных компаний всегда получали весьма неплохую зарплату. Профессионально поставленный мар­кетинг, использование государствен­ных рычагов не только вывели тяже­лый ПТРК в разряд самых продавае­мых в мире (к 1990 году было продано более 500.000 ПТУР), но и обеспечи­ли его производство в течение более чем 35 лет. Для сравнения, ПТУР НОТ — комплекс такого же класса, только гораздо лучший, был продан в количествах всего 85.000 шт. Бли­жайшим к TOW по масштабам выпус­ка оказался ПТУР MILAN, который был произведен в количестве 350.000 шт. При этом не будем забывать, что MILAN- это ПТУР средней дальности (75-2.000 м).

Вторым американским комплек­сом, на который следует обратить внимание, является ПТРК Dragon. В мире военных этот ПТУР считается неудачным и, конечно, не без основа­ния. Низкая полетная скорость раке­ты, сильное демаскирующее действие старта, крупный силуэт наводчика, открыто сидящего на земле и ведуще­го стрельбу на короткую дистанцию, переменный по направлению импульс отдачи, который вызывает необходи­мость более тщательного обучения наводчика, проблемы с модернизаци­ей ПТРК - все это так. Именно поэ­тому этих ПТУР было произведено по американским меркам довольно немного - 90.000 шт.

В то же время используемые в конструкции ПТРК конструкторско-технологические решения и сегодня не могут не поражать своей ориги­нальностью. Это первая и единствен­ная выпущенная ПТУР, в которой скорость полета ракеты и корректи­ровка ее курса обеспечиваются шес­тьюдесятью импульсными двигателя­ми, срабатывающими попарно при­мерно через каждые 0,3 секунды.

ПТУР очень технологична в про­изводстве. Более 90% деталей раке­ты изготавливаются штамповкой на высокопроизводительном прессовом оборудовании. Основной материал конструкции — легкообрабатываемые алюминиевые сплавы.

По используемым технологи­ческим решениям видно, что этот ПТРК собирались выпускать в очень больших количествах. В свое время в печати называлась цифра 1.000.000 штук. Именно поэтому практически все процессы производства деталей и сборки узлов ПТУР были механи­зированы или автоматизированы с применением самого современного оборудования.

Для изготовления ТПК использо­валось специальное плетильное обо­рудование: 158 стекложгутиков, про­питанных эпоксидным связующим, переплетаясь между собой по задан­ной программе, формировали слож­ный профиль ТПК с заложенными в него элементами крепежа.

Процессы установки радиодеталей на платы аппаратурного отсека и их пайки осуществлялись в автомати­ческом режиме. Вся разводка выпол­нялась с использованием фигурного плоского кабеля с медными шинами переменной ширины.

Корпуса импульсных двигателей ракеты изготавливались штамповкой на прессах-автоматах. Их крепеж к панелям корпуса ПТУР осуществлял­ся при помощи напрессовки на сопло двигателя алюминиевого колпачка, одновременно играющего роль фор­сажной мембраны.

Конструкция ВДУ является самой простой среди всех ПТУР, использую­щих данную схему запуска. Стальной корпус изготовлен раскаткой. Дно — штамповкой. Выход газов в ТПК про­исходит через обыкновенные отверс­тия, просверленные в передней части корпуса ВДУ, и никаких специально сделанных сопловых вкладышей, как на «Фаготе» или «Конкурсе». Крепеж ВДУ к ТПК осуществлялся при помо­щи силовых заклепок. Применение такой упрошенной конструкции стало возможным благодаря особой форме хвостовой части ТПК. Это своего рода камера, в которой поступающие из ВДУ пороховые газы разделяются на два потока: один создает давление в заснарядном пространстве и выбра­сывает ракету, другой компенсирует импульс отдачи.

Очень просто выполнен бортовой источник излучения. Он представля­ет фигурный пластмассовый рефлек­тор с позолоченными отражающими поверхностями, в которых установле­ны четыре обычные лампочки, перед которыми при помощи электромотор­чика вращается решетчатый диск, чем и обеспечивается модуляция сигнала. Снаружи эта сборка прикрыта толс­тым темно-вишневым пластмассовым светофильтром, изготовленным из литьевой пластмассы.

При этом самое интересное состо­ит в том, что хвост ракеты открыт.

Пороховые газы ВДУ (от действия которых на ПТУР «Фагот» и «Кон­курс» защищаются очень сложными устройствами, закрывающими отра­жатель, а в ПТУР MILAN поршнем, наличие которого сильно усложни­ло конструкцию боеприпаса) здесь напрямую воздействуют на катушку проводной линии связи и пластмассо­вый светофильтр, и тем не менее все работает нормально. Показатели тех­нической надежности ПТУР вполне удовлетворительны и по разным дан­ным составляют от 91 до 93%.

У европейских союзников США был свой взгляд на решение задачи. Здесь очень основательно подошли к проектированию буквально каждого узла. В конструкциях тяжелой ПТУР НОТ и переносной ПТУР MILAN, выпушенных концерном Euromissile, присутствует общий конструкторско-технологический подход, хотя есть и некоторые отличия.

На ракетах установлены самые лучшие БЧ по показателям бронепробиваемости. Ни у нас, ни в США с ними не могла сравниться ни одна БЧ ракет равного класса.

При оценке этих ПТУР создается впечатление, будто для разработчиков вообще не существовало ограничений на применяемые материалы и тех­нологии. Основные конструктивные материалы, использовавшиеся при производстве ПТУР, — это алюминиевые сплавы, литьевые пластмассы и композиты (стеклопластики). Тако­го разнообразия пластмасс нет ни на одной ПТУР. Интересных решений много, вот лишь некоторые из них.

Технология вакуумной заливки взрыв­чатого вещества и почти идеальная соосность детонатора и кумулятив­ной воронки. Центробежным литьем из алюминиевого сплава изготовлен корпус разгонно-маршевой двига­тельной установки и аппаратурного отсека. Переднее дно двигателя явля­ется одновременно и предохрани­тельно-исполнительным механизмом боевой части (проще говоря, взрыва­телем). На ПТУР установлены самые легкие гироскопы (более чем в два раза легче, чем на других ПТУР). Обе ракеты управля­ются при помощи небольшой руле­вой машинки, представляющей маленький молиб­деновый ножичек, отклоняющий на выходе из сопла реактивную струю и приводимый в движение небольшими электромаг­нитами. Такой газодинамический руль позволяет ПТРК НОТ стартовать с небольшой скоростью — 20 м/с и быть при этом управляемым. Низкая начальная скорость НОТ сняла про­блему с отработкой стартового двига­теля.

Обе ракеты в полете вращаются, что позволяет значительно упрос­тить систему управления и получить неплохую экономию по массе. Впро­чем, из всех рассматриваемых ракет стабилизирована по крену (т.е. не вра­щается) только ПТУР TOW. Началь­ная подкрутка ракет производится еше в момент старта в контейнере. На ПТУР НОТ - за счет использования спиральных направляющих, отформо­ванных при намотке ТПК, и по кото­рым скользят приливы крыльев, на ПТУР MILAN- передачей вращения через поршень, проворачивающийся в момент начала движения.

Представляет интерес выбранная схема запуска ПТУР MILAN. Здесь также используется ВДУ. Конструктивное исполнение схемы предопре­делило наличие поршня, который предназначен для защиты хвостовой части ракеты от воздействия порохо­вых газов ВДУ.

Было очевидно, что, для того чтобы избежать обрыва проводной линии связи после выхода ракеты из ТПК, поршень должен остаться в кон­тейнере. Вопрос заключался в том, как его затормозить и избежать передачи энергии удара на пусковую установку. Для решения этой проблемы сделали так, чтобы в момент выстрела проис­ходило разъединение ТПК с пусковой установкой. Давление газов внутри пускового контейнера действует на ВДУ и отбрасывает ТПК назад. Сле­дующий за этим удар поршня в носо­вую часть контейнера в этом случае играет положительную роль, посколь­ку приводит к торможению скорости его отката. Трудно сказать, насколько такая схема является оптимальной, но то, что ее исполнение было выполне­но на высоком конструкторско-технологическом уровне, несомненно.

Поршень изготовлен из литьевой пластмассы и имеет оригинальную плетеную армировку стекложгутами. Это позволяет ему выдержать не толь­ко давление газов ВДУ, но и удар в носовую часть ТПК, скорость которо­го составляет 125 м/с и во время кото­рого алюминиевое колье-демпфер в результате деформации приобретает форму бублика.

Конструкция ВДУ этой ракеты отличается от всех известных. Техно­логию ее изготовления скорее следует рассматривать как своего рода вызов общепринятым нормам. Корпус ВДУ имеет форму кокона и изготовлен из стеклопластика по технологии намот­ки. Но самое необычное в этом то, что намотка производится на пластмассо­вую оболочку, внутри которой находится пороховой заряд. Такой техпроцесс сразу переводит технологию производства ВДУ в разряд пожаровзрывоопасных. Что лежало в основе принятого реше­ния, в данном случае непонятно.

В соревновании с Западом отечественным раз­работчикам пришлось одновремен­но и трудно и легко. Трудно — из-за отсталости технологической базы. Этим всегда принципиально отлича­лось положение западных и отечест­венных инженеров. Если у них разра­ботчик практически не был стеснен в выборе ни материалов, ни техпроцессов (лишь бы они были или их можно было произвести), то в СССР перед ним вопрос чаще ставил­ся так — делай из того, что имеется в наличии, и на том, что есть в твоем министерстве. Причем делай так, чтобы было не хуже, чем на Западе.

Такой подход заметно тормозил раз­витие производственной базы. Зачас­тую новые разработки материалов или оборудования осуществлялись только тогда, когда без них уже просто нельзя было обойтись. Отсутствие современ­ных композиционных материалов и станков для их обработки, техноло­гий монтажа и пайки радиодеталей, ограниченный выбор крепежных эле­ментов — все это накладывало огра­ничения на творческие возможности конструкторов и технологов. Сумрак механических и инструментальных цехов времен царской постройки, скученность и изношенность обору­дования, замасленные полы и гряз­ная спецодежда рабочих — в 1970-е годы это было обычным явлением для предприятий, занятых в оборон-проме выпуском малогабаритных управляемых ракет. Справедливос­ти ради следует отметить, что такая характеристика никогда не касалась сборочных участков, где всегда мак­симально соблюдались требования к культуре производства.

Отечественные ПТУР 9М111 «Фагот» и 9М113 «Конкурс» — это две унифицированные конструкции, или, как любят говорить в таких случа­ях на Западе, «Конкурс» — это тот же «Фагот», только накачанный стерои­дами. По исполнению и конструктив­ному совершенству отдельных узлов обе конструкции ничем особым не выделяются. Старт обеих ракет про­изводится с использованием ВДУ. Это довольно сложная конструкция, но она и не могла быть иной при выбран­ной схеме уравновешивания. Порохо­вые газы в данном случае истекают как через передние сопловые отверстия для создания давления внутри кон­тейнера и выброса ракеты, так и через хвостовой сопловой блок для частич­ного уравновешивания отдачи. В итоге импульс отдачи компенсируется как реактивной силой, возникающей от потока пороховых газов, выходящих через просвет между корпусом ВДУ, так и от потока газов из расположен­ного в хвостовой части ВДУ соплово­го блока. Такая схема требует очень тщательной отработки заряда ВДУ и довольно жестких допусков на разме­ры деталей ВДУ и ТПК.

Принципиальным отличием этих ПТУР от других является использова­ние аэродинамической схемы «утка» (аэродинамические рули располага­ются в головной части ракеты). Позже на «Метисе» (9М115) и других ПТУР тульским разработчикам оригиналь­ными решениями удастся довести рулевые машинки этого типа до совер­шенства, сделав их очень компактными, необычайно легкими и просты­ми, однако на «Фаготе» и «Конкурсе» их массогабаритные характеристики оставляли желать лучшего.

Самым непонятным является то, что во всех трех отечественных ПТУР оказались наиболее слабыми боевые части. Бронепробиваемость кумуля­тивной боевой части того времени оце­нивается по ее диаметру и составляет у лучших 5-7 калибров. Калибр боевых частей каждой отечественной ПТУР был меньше своего зарубежного ана­лога примерно на 20-30%, а масса на 30-35% (2,5-килограммовую боевую часть нашего «Конкурса» даже не стоит сравнивать с 6,5-килограммовой бое­вой частью ПТУР НОТ). Масса взрыв­чатого вещества боевой части «Фагота» в два раза меньше, чем в БЧ амери­канской ПТУР Dragon. Это тем более удивительно, что в момент начала раз­работки ПТРК в СССР уже начинали выпускаться танки, имевшие броневую зашиту, которую не могла пробить ни одна из этих ракет. Рассчитывать на то, что боевая техника потенциально­го противника будет долго отставать с качеством бронезащиты, было как-то странно. И действительно, к моменту массового выпуска всех трех ПТРК на Западе появились танки, оснашенные современной бронезащитой.

Неудачность конструкторских решений деталей и узлов видна и в том, что калибр боевых частей «Фаго­та» и «Конкурса» оказался на 35-40% меньше наибольшего диаметра корпу­са ракет. В идеале калибр БЧ должен являться у ракеты максимальным, и это понятно, ибо именно она являет­ся самым главным элементом ПТУР, под который создается все остальное. Достичь этого не просто, тем не менее к этому всегда стремятся. Прежде всего потому, что в ином случае двигатель ракеты работает на то, чтобы преодолеть лобовое сопротивление воздуха, создаваемое «не основной» частью конструкции. На ПТУР «Фагот» пло­щадь поперечного сечения хвостово­го отсека с проводной линией связи и лампой-фарой оказалась в 1,9 раза больше площади поперечного сечения боевой части.

Что же является наиболее удачным на отечественных ПТУР этой серии? Это разгонно-маршевые двигатели. По своим относительным весовым характеристикам они превосходят все зарубежные аналоги и при этом изго­тавливаются с использованием произ­водительных технологий штамповки, раскатки и сварки.

При обсуждении отечественных противотанковых управляемых ракет нельзя не упомянуть о ПТУР 9М115 «Метис». Она занимает особое место. Несмотря на слабую боевую часть, эта ракета поражает оригинальнос­тью конструкторско-технологических решений. Среди всех известных ПТУР трудоемкость ее изготовле­ния является наименьшей. В немалой степени этому способствовало отсутствие на ней гироскопа — всегда одного из самых дорогих и сложных узлов на ракетах этого поколения. Инфор­мация об угловом положении ракеты, поступающая в других ПТУР в систему управления благодаря наличию гироскопа, здесь передается через излучение трассера, вынесенно­го на консоль оперения вращающейся ракеты и который видит прибор наве­дения.

Ракета выполнена по любимой тульской схеме «утка», но в отличие от «Фагота» и «Конкурса» ее рулевая машинка компактна, проста и имеет небольшую массу. Для перекладки рулей здесь используется энергия пото­ка набегающего воздуха.

Интересно, что даже с организаци­онной точки зрения процессы разра­ботки и производства противотанко­вых ракет у нас, в Европе и США во многом принципиально отличались.

На Западе офор­мление технического задания (ТЗ) на разра­ботку нового оружия было крайне бюрократизированно. Эта про­цедура могла тянуться годами.

В США, после того как наконец выпуска­лось ТЗ, оно направ­лялось на рассмотре­ние в известные фирмы отрасли, число которых могло доходить до несколь­ких десятков. Фирмы проводили про­работку ТЗ, при этом некоторые из них практически сразу отказывались от участия в дальнейшей конкурен­тной борьбе. Заказчик рассматривал итоги работ первого этапа, отбирал 2-3 наиболее перспективных варианта, выделял деньги на финансирование их дальнейшей разработки и назна­чал дату будущих сравнительных испытаний. До этой стадии все рабо­ты обычно велись фирмами за свой счет. После выявления победителя он становился основным подрядчиком, а его бывшие конкуренты — субпод­рядчиками. Работу обычно доводили совместными усилиями. ПТРК при­нимался на вооружение, и заключался контракт на его производство и пос­тавку. И главное — основные элемен­ты конструкции ПТРК выпускались на собственной производственной базе фирмы-подрядчика.

Отличие европейского подхода от американского заключалось в том, что там не было столь жесткой внутренней конку­ренции при разработке ПТУР. Европейские страны обладали гораздо меньшим промышлен­ным потенциалом в сравне­нии с США и потому не могли себе позволить такой роскоши, как внутренняя конкуренция. Чтобы сократить затраты и противостоять своему большо­му союзнику на рынке воору­жений, они пошли на объеди­нение усилий своих уже хорошо себя зарекомендовавших фирм. Созданный таким образом в 1963 году франко-германский концерн Euromissileна базе двух фирм NordAviation(Фран­ция) и МВБ (ФРГ) неплохо справился с поставленной задачей и наладил выпуск эффективных ПТРК, причем опять же на собствен­ной производственной базе.

В СССР решения о начале разра­ботки давались не просто, но все же быстрее. Также, как и в США, на начальном этапе разработка пер­спективного вооружения поруча­лась нескольким КБ. Принципи­альным отличием от западных схем было то, что эти КБ имели произ­водственную базу, рассчитанную на изготовление только мелких серий опытных образцов ПТУР. Победителю конкурсных испы­таний под производство нового изделия выделялся завод, иногда расположенный за сотни километ­ров от КБ-разработчика и имевший свой собственный станочный парк. Начиналась работа по пере­даче документации, дооснащению завода новым оборудованием и доработке конструкции изделия и технологии его изготовления с учетом особенностей местного производства. А поскольку у каждого из исполните­лей был свой взгляд на внедрение и свое собственное руководство, то этот процесс, как правило, сопровождался многочисленными проблемами, свя­занными с согласованием технической документации, отработкой технологии изготовления деталей и т.д.

Главный плюс для отечественных разработчиков заключался в том, что они были избавлены от проблем завое­вания рынков сбыта — основной голо­вной боли за рубежом. Конкуренция в СССР была чисто внутренней между двумя, максимум тремя КБ. Далее, после освоения производства, изделие победителя без проблем поступало на вооружение СССР, стран восточно­го блока, а также иных государств, не приемлющих политику Запада.

Организация вооружения частей противотанковыми ракетными комп­лексами за рубежом и в СССР также значительно отличалась. На вооруже­нии конкретной дивизии североат­лантического блока могло находиться только два типа ПТРК. В США и некоторых других странах это были пере­носной Dragon с дальностью действия до 1.000 м и тяжелый носимо-возимый TOW с дальностью действия 3.000 м, позднее увеличенной до 3.750 м.

В частях ФРГ и Франции на воо­ружении стояли переносной ПТРК МILAN с дальностью действия до 2.000 м и возимый НОТ с дальностью дейс­твия 4.000 м.

К началу 1980-х годов в СССР на вооружении оказалось сразу три ПТРК. Два переносных — 9К115 «Метис» и 9К111 «Фагот» с дальностью действия соответственно 1.000 и 2.000 м и один носимо-возимый 9К113 «Конкурс» с дальностью действия 4.000 м.

При этом если тяжелые ПТРК с дальностью действия до 3.000 — 4.000 м за рубежом стали вооружением не только наземных носителей, но и про­тивотанковых вертолетов, то в СССР вертолетные ПТУР не имели ничего обшего с наземными и представляли самостоятельные разработки, которых также было несколько типов. Таким образом, там, где на Западе обходились двумя типами ПТРК второго поколе­ния, в СССР их оказывалось как мини­мум четыре.

Вполне очевидно, что при таком подходе трудозатраты и расход матери­альных ресурсов на организацию ана­логичной противотанковой обороны с использованием ПТРК в СССР оказы­вались выше зарубежных.

Первое боевое применение ПТУР второго поколения приходится на начало 1970-х годов. Еще не успе­ло набрать обороты их производство, как они попали на поле боя. Лидера­ми здесь стали американцы. Это про­изошло в период, когда вьетнамская война уже вошла для США в самую тяжелую фазу. Весной 1972 года нача­лось очередное наступление вьетнамс­кой народной освободительной армии (НОА), сопровождавшееся широким применением бронетанковой техники. Для армии США и компании Hughes это был отличный шанс для оценки эффективности ПТУР TOW в реаль­ных боевых действиях. 14 апреля 1972 года департамент армии отдает распо­ряжение о направлении двух боевых вертолетов, оснашенных ПТРК TOW, во Вьетнам. С присушей американ­цам энергичностью они оперативно сформировали из опытных специалис­тов ПТУР-команду и направили ее во Вьетнам вместе с несколькими тысяча­ми новых ПТУР.

Буквально с ходу была организова­на подготовка боевых расчетов из лич­ного состава действующей американской армии и их южно-вьетнамских сателлитов. Дополнительно во Вьет­нам были доставлены сотни джипов, приспособленных для стрельбы ПТУР TOW, и наземных пусковых установок. Не прошло и месяца, как армия США уже располагала десятками подготов­ленных наводчиков.

Первый удар был нанесен с верто­лета UH-1 «Ирокез» утром второго мая 1972 года. Пущенная ракета подбила танк М-47 американского производс­тва, который вьетнамцы использовали в качестве трофея. Затем такая же участь постигла и другую технику — американ­ские М-47, советские Т-54, автомоби­ли, орудийные и пулеметные установ­ки. Можно представить ошеломление вьетнамцев, которые впервые испытали на себе действие ново­го вида оружия. В течение мая и июня только с вертолетов было произведено 94 запуска ПТУР TOWИз них 81 ракета поразила свои цели, среди которых были 24 танка, 9 тягачей, 4 БТР, 3 дота, 2 склада боеприпасов, 2 пулеметные точки, 2 артиллерийских расчета, мост и пуско­вая ракетная установка. Конечно, эти задачи могли быть решены и с помо­щью танков, артиллерии и самолетов, но теперь уже никому не надо было доказывать, что такой подход обошел­ся бы гораздо дороже.

За прошедшее время многое изме­нилось на рынке вооружений. Прошли модернизацию прежние разработки, появились новые ПТУР. Процессы раз­работки и внедрения подобного типа оружия, его дальнейшая модернизация являются очень динамичными. Новей­шие отечественные ПТУР теперь уже мало в чем уступают зарубежным, а по многим характеристикам их превосхо­дят.

Сегодня нашим разработчикам приходится трудиться в гораздо более сложных условиях, чем три-четыре десятилетия назад, и тем не менее они являются лидерами по оригинальнос­ти многих конструкторских решений, а если судить по реакции США, то пос­тепенно достигаются успехи и в облас­ти продаж.

(Олег АГАФОНОВ, журнал «Солдат удачи», 9-10/2006)

Во время войны в Персидском заливе 1990-1991 гг., известной как операция "Буря в пустыне", группировка союзников в среднем ежедневно потребляла: 57 млн. л пресной воды, 95 тонн льда, 687 тыс. л бензина, 456 тыс. л дизтоплива, 198 тыс. л авиационного керосина. Количество вывозимых отходов составляло 145 тонн в день. Все это потребовало беспрецедентных усилий от 22-го командования армии США, занимавшегося тыловым снабжением группировки многонациональных сил.

Понравился материал? Поделитесь с друзьями!