* * *
Поздним вечером 8 февраля 1943 года несший вахту на мостике приткнувшейся к причалу Кельнского порта «У-180» старшина машинистов Вип услышал близкий рокот автомобильного мотора. Затем он затих. Также быстро протянулись от маскировочных фар и исчезли синие полосы света. Солдаты в форме морской пехоты в быстром темпе сняли с въехавшего на пирс грузовика несколько запаянных наглухо ящиков и чемоданов. Руководивший разгрузкой обер-лейтенант приказал Випу разместить их в кают-компании и никому ничего не говорить.
Ровно в шесть часов утра на пирсе появился капитан 3-го ранга Музенберг. Он по привычке окинул взглядом мощный корпус находившейся под его командованием субмарины и, спустившись в темную горловину люка, приказал:
— Приготовиться к отплытию!
После традиционного обхода строя подводников командующим флотилией в потрескивающих от напряжения динамиках громкой связи прозвучала команда:
— Отдать швартовые!
Двое матросов быстро отвязали от кнехтов толстые канаты и сноровисто бросились к вертикальной стальной лестнице. Натужно заурчал двигатель, забурлила вода за кормой, лодка неторопливо развернулась и, набирая скорость, устремилась вперед.
— Столько было разговоров, а ничего особенного не произошло, — недовольно пробурчал штурман.
На подходе к Лабоэ Музенберг распорядился застопорить двигатель. Субмарина замерла, и волны перекатывались теперь через нее, как через лежащее поперек громадное бревно. Только командир знал, что лодка не просто дрейфует, а находится в заранее условленной точке.
Резкий пронизывающий ветер швырял в лица стоявших на мостике водяную пыль. Сигнальщик судорожно вдохнул сырой воздух, прищурился, разглядывая взбудораженное море, и внезапно увидел на гребне волны баркас, который сразу же провалился между двумя валами. Затем он снова показался и снова пропал. Музенберг, затаив дыхание, следил за медленно приближавшимся к лодке баркасом. Подхваченная попутной волной шлюпка через несколько минут уже терлась о борт субмарины. На палубу поднялись два человека в штатском. Более молодой и поджарый заботливо поддерживал под руку невысокого толстяка, в очках в массивной роговой оправе. В правой руке он держал раскрытый зонтик.
Командир пожал им руки и приказал отвести в кают-компанию. Смуглый цвет обоих незнакомцев и разрез их глаз, выдававший восточную кровь, породил новые слухи.
— Слышь, а одного я точно где-то видел. По-моему, в «Вохеншау», — громко заявил один из матросов.
— Заткнись, — оборвал его напарник. — А то опять разговоры пойдут.
Тут командир по громкой связи заявил, что они взяли на борт двух корабельных инженеров для доставки в Норвегию. Ему, разумеется, никто не поверил. К тому же кок по секрету сообщил, что готовил им какие-то особенные блюда из риса и слышал, как командир разговаривал с ними по-английски.
В Бергене субмарину загрузили дополнительными запасами продовольствия, солярки и пресной воды. Оба пассажира даже не вышли из каюты. Членам экипажа было категорически запрещено не только сходить на берег, но даже общаться с другими подводниками. Через три часа «У-180» прошла через узкий пролив между Фарерскими островами и Исландией. Лишь теперь Музенберг счел нужным объяснить экипажу смысл полученного ими секретного задания:
— Камрады! У нас на борту лидеры индийского освободительного движения Субха Чандра Бос и его порученец, доктор Хабид Хасан. Мы должны доставить их в Юго-Восточную Азию. Оттуда они начнут борьбу с английскими колонизаторами. Приказываю обращаться с нашими гостями вежливо и выполнять любые их желания.
Один из ближайших соратников Ганди и Неру Субха Чандра Бос был даже избран в начале 1939 года президентом Всеиндийского Конгресса. Но в отличие от большинства своих подвижников он искренне полагал, что в борьбе за освобождение страны им следует обратиться за поддержкой к нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии. В том же году он сложил с себя полномочия и в поисках союзников отправился в Европу. После долгих скитаний он оказался в Берлине, где 22 июня 1941 года его принял Гитлер. Однако после провала стратегии «блицкрига» и разгрома на Северном Кавказе подразделений, сформированных специально для вторжения в Индию, Бос перестал представлять какой-либо интерес для правителей Третьего рейха. Поэтому он охотно согласился перебраться в Японию.
Пройдя с наиболее экономичной скоростью вдоль западного побережья Африки, «У-180» через семь суток вышла на трансиндийский маршрут Порт-Саид — Аден. Здесь сигнальщик 18 апреля заметил шедший по пересекающемуся курсу танкер «Корбис».
По команде Музенберга подлодка тут же ушла на глубину и малым ходом двинулась к предполагаемой цели. Дождавшись, когда они сравняются, он приказал выпустить сразу две торпеды и после всплытия долго смотрел на медленно уходящую под воду громаду.
23 апреля «У-180» прибыла к назначенному месту встречи к юго-востоку от Мадагаскара и в ожидании подхода японского подводного крейсера легла в свободный дрейф.
Новыми пассажирами «У-180» стали два японских инженера, посланных в Германию для изучения новых методов строительства подводных лодок. Кроме того, на субмарину погрузили для передачи в японское посольство в Берлине девять ящиков с двадцатикилограммовыми слитками золота.
Субха Чандра Бос и его спутник беспрепятственно добрались до Японии. 4 июля 1943 года он объявил о создании «индийского эмигрантского правительства». Однако его стремление любым путем добиться независимости Индии сильно раздражало правящие круги Японии, на самом деле собиравшиеся превратить эту страну в свою колонию. Во всяком случае, они в конце концов поспешили избавиться от него. В августе 1945 года самолет, на котором Бос летел в Бирму, бесследно исчез у берегов Китая.
